Омар Хайям. Гений, поэт, ученый
Шрифт:
Когда последние лучи заката уступили свое место звездам в ночь накануне пятницы, Омар покинул свой дом. Он вышел черным ходом, и из всех обитателей дома только Айша знала, как он изменил внешность. Человек, пересекавший огромную площадь раскачивающейся походкой уроженца пустынных районов, был одет в черный просторный плащ из верблюжьей шерсти, характерный для арабов из хораишского клана.
Свободная одежда скрывала его фигуру и короткую кривую саблю, заткнутую за кушак, в то время как верхняя
В час наиярчайшего сияния звезд, время последней молитвы, Омар оказался в Джами-Масджид среди сотен молящихся. Выйдя с толпой из мечети, он повернул в сторону в поисках переулка позади мечети. Какие-то еще люди свернули туда же, и он замедлил шаг, чтобы убедиться, что они вошли в дверь дома по левой стороне этой узкой улочки.
Какой-то человек сидел перед дверью. Он задрал голову при приближении Омара, как это делают слепые, в руке у него был посох. Омар остановился напротив него и заговорил:
– Я разыскиваю дом ибн Аташа.
– О товарищ пустынь, ты его нашел. А зачем тебе нужен ибн Аташ?
– Я слышал рассказ одного человека, который поведал, будто он был в раю.
Слепой присел на корточки, довольно похихикивая:
– Ай-ай! Так уж и в раю!
Поскольку он ничего не добавил к своим словам, Омар вошел внутрь через темный вход. Где-то рядом, на расстоянии вытянутой руки, чей-то голос говорил нараспев, но ничего не было видно. Протянув руку, он отдернул тяжелый занавес и отбросил его в сторону.
К его лицу поднесли свечу, и тощий дервиш стал внимательно его рассматривать. Видимо, осмотр дал положительный результат, так как дервиш отошел к занавесу у себя за спиной, и Омар проник в большую комнату, набитую до отказа. Взгляды людей сосредоточились на тяжелом меховом пологе, закрепленном на дальней стене.
Перед этим пледом стоял маджхаб, медленно поворачивающийся и причитавший, одновременно он бил поклоны – полусумасшедший бродячий дервиш, чьи затуманенные глаза мерцали на побитом оспой лице. Когда он повернулся в сторону Омара, он нараспев произносил восхваления Хусейну, одному из мучеников персов.
– Как погиб Хусейн? О, как он погиб? Он был зарезан саблей, и земля напиталась его святой кровью. О правоверные, вспомянем Хусейна… да, во славу Хусейна. Смотрите, я бью себя по груди, за Хусейна!
Песнь и танец были знакомы Омару. Он стал пробираться поближе к маджхабу, раздвигая толпу. Никаких признаков ассасинов не замечалось. Нигде. Слушателями были горожане, воины, даже несколько мулл из мечети – все сгорали от нетерпения в предвкушения события. Некоторые время от времени отбивали такт руками вслед за дервишем.
Фимиам распространялся из небольшой жаровни, наполняя воздух едким
– …Скорбим о Хусейне, да, во славу Хусейна! – бормотала толпа.
Когда собравшиеся были подготовлены, маджхаб неожиданно прекратил свое вращательное движение.
– О чудо, – вскрикнул он, – голос умершего говорит с нами!
Вскочив, он отдернул плед. Плед скользнул по металлической полоске, открывая сводчатый проход в альков.
На полу среди ламп стояла большая медная ванна, до половины залитая кровью. В центре ванны лежала человеческая голова, глаза были закрыты, волосы тщательно выбриты.
Вопли раздались в толпе. Только мертвецкая бледность отличала торчавшую из ванны голову от головы обычного человека.
– Тише! – прокричал дервиш.
Затем глаза у головы открылись. Они повернулись справа налево. В этот миг уже не стало нужды утихомиривать толпу, поскольку в комнате зависла могильная тишина.
Губы у головы в ванне зашевелились, и она произнесла:
– О правоверные! Слушайте рассказ о том, чего нельзя увидеть при жизни.
– О-алла! – запричитал мулла рядом с Омаром.
Пока тихим голосом голова рассказывала о тайнах райской жизни, Омар, в отличие от других, больше смотрел, чем слушал. Голос, без сомнения, исходил от головы в ванне, и, без вопросов, то был живой человек, но тело его оказалось как-то спрятано.
В алькове стояла одна ванна, но стены что-то укрывали. Голос ослаб, глаза закрылись, лицо стало неподвижным, а дервиш упал на ковер, расположенный между альковом и слушателями.
– Карамат! – выкрикнул мулла рядом с ним. – О чудо!
– Знамение! Предвестник больших событий, – раздавались иные оценки.
Мужчины вновь смотрели и дышали спокойно. Но кое-кто молчал, и Омар расслышал шепот замешательства. Спустя мгновение возник спор – поверившие утверждали, будто слышали голос мертвого, в то время как сомневающиеся требовали подтверждения, не показали ли им голову живого человека.
Дервиш наблюдал за ними с насмешливой улыбкой.
– Докажите! – крикнул наконец какой-то воин. – Вааллах, если это действительно чудо, докажите.
– Тихо! – в ответ начал дервиш. – Сейчас вы получите доказательства.
Он выждал момент, как бы убеждаясь, что все смотрят на него, затем снова отдернул ковер. Отойдя в глубь алькова, он взял голову за оба уха и поднял ее высоко над собой, медленно повернулся, чтобы все могли увидеть, и положил ее обратно в ванну с кровью.
Мулла первым изменился в лице, и гул прокатился по комнате. Это была голова, которая только что разговаривала с ними, но тела там не оказалось.
– Мы верим! Мы видели!