Омела и меч
Шрифт:
Квинту еще не сказали, какой центурией он будет командовать, поэтому он подошел к Диону, стоявшему у алтаря Марса.
– Вот это да! – воскликнул Дион, преувеличенно церемонно кланяясь и отдавая честь. – Смотрите, что случилось с нашим оборванным силурийским приятелем с черных холмов! Я трепещу от почтения! Я ослеплен славой! – И Дион прикрыл глаза ладонью.
– Не паясничай. – Квинт засмеялся и шлепнул Диона по руке. – Я тот же простой парень, как бы роскошно я не выглядел.
– Ты сам в это не веришь, – фыркнул Дион. – Не рождалось еще милых простых парней, которые были бы заодно и римлянами. – Вы, ребята, хозяева мира, и как раз так ты и выглядишь.
С внезапным испугом Квинт подумал, что Дион завидует его повышению и считает его причиной обычное предпочтение, которое верховное командование оказывало коренным уроженцам имперской столицы.
Дион это почувствовал, и его взгляд смягчился. Он встряхнул темной кудрявой головой и дружески сжал руку Квинта.
– Дурак я, и шутки мой дурацкие! Квинт, я от души тебя поздравляю, и Фабиан тоже. Мы этого ожидали. И вот что я тебе предрекаю. Когда-нибудь ты станешь трибуном, а потом и легатом. Хорошим!
Квинт вернул ему рукопожатие. Он испытывал воодушевление от столь щедрых пожеланий и одновременно чувства вины, что у него есть перспективы для продвижения, а у друзей нет. Официальные гонцы, такие, как они, были приписаны к штабу легионов и специальных званий не имели, хотя их работа весьма щедро оплачивалась.
– Этого бы не случилось, – грустно произнес Квинт, – если бы в моем легионе не оставалось так мало офицеров… и кто из нас может быть уверен… – он не закончил вслух: «… что каждый из нас проживет достаточно долго, чтобы продвинуться тем или иным путем», – но Дион понял, быстро кивнул и сказал:
– Вот идет губернатор.
Выход Светония сопровождали торжественные фанфары. Губернатор являл собою впечатляющую фигуру, когда поднялся на земляное возвышение и встал под высоким штандартом императорского Рима – мощным серебряным орлом. Позади подняли меньшие значки представленных здесь легионов – Двадцатого, Четырнадцатого и и Девятого.
Общее приветствие вырвалось у собравшихся войск, пока Светоний озирал ряды легионеров, и на тяжелом лице губернатора появилась улыбка. Он медленно поднял руку, требуя внимания.
Когда шум улегся, Светоний поднял руку и заговорил сильным уверенным голосом, в котором не было ни намека на страх и потрясение, выказанное им ранее в палатке.
Они не могут больше ждать Второй легион, – сказал Светоний. К несчастью, он задерживается. Но мы прекрасно справимся без него! Один обученный римский солдат стоит десятка тупых Дикарей. Это всем известно. Разве все здесь не помнят множества славных побед прошлого, когда горсточка легионеров легко справлялась с полчищами врагов. Кроме того, известно, что британское войско включает женщин, и возглавляет его женщина!
– Мне почти стыдно! – вскричал Светоний с невыразимым презрением, – что я должен приказать вам сражаться с таким слабым и ничтожным врагом! Однако слишком долго мы давали волю этим размалеванным варварам, этой орде, покорной женщине. Да, были некоторые неудачи, это правда. Были несчастья, о которых вам известно – с одним из наших легионов, с городами Колчестер, Лондон и Веруламий, – но мы должны забыть о них! Все это лишь мелкие временные неудачи!
– Хм-м, – прошептал Дион. – Храбрые слова…
– Но необходимые. – Квинт находился под впечатлением этого мощного, волевого голоса, и от всего сердца восхищался губернатором, чего никогда не испытывал раньше.
– Вы не должны думать о прошлых поражениях, – продолжал этот голос, – но наполнить сердца жаждой битвы и мщения за погибших римлян и других невинных людей, настигнутых ужасной судьбой по вине беззаконных орд, не многим лучших, чем дикие звери! И вот о чем я должен вас предупредить. Как дикие звери, эти дикари, отправляясь на битву, воют, визжат и ужасно вопят. Так заткните ваши уши, и каждый в строгом спокойствии исполняйте свой приказ – тогда все покорится вам!
Затем Светоний объяснил некоторые подробности своего плана. Они выступят утром, перейдут Темзу, и займут позицию на севере, в Эппингском лесу, – место, которое он определил, тщательно сверившись с картами и после бесед с лондонскими беженцами, хорошо знавшими окрестности. Он имеет основания считать, что войско Боадицеи повернет и достигнет этого места примерно через два дня. Тогда произойдет битва. Остального солдатам знать необязательно. Дальнейшие указания они получат от своих офицеров.
В заключение Светоний внезапно повернулся, выхватил серебряного орла у главного знаменосца, взмахнул им и закричал:
– Как имперский орел реет над нашими головами, так крылатая Виктория воспарит над нами. И мы победим ради закона и правосудия, победим ради чести, победим ради великой славы нашего любимого и вечного Рима!
– Ave!Ave!Ave! — загремели войска. – Savle! Roma! Roma!RomaDea! Затем они принялись славить императора и губернатора, ударяя мечами о щиты.
Крики восторга еще не стихли, когда Светоний с двумя легатами и штабными офицерами, ушел обратно в палатку.
– Хорошая речь, – сказал Квинт, переводя дыхание, глаза его сияли. – Я понятия не имел, что Светоний такой оратор, ему удалось уничтожить все сомнения, которые, признаюсь, у меня были. Но откуда он знает, когда Боадицея достигнет выбранного им места?
– Шпионы из кантиев, – объяснил Дион. Он успел кое с кем пообщаться, пока Квинт мылся и переодевался. – Они проскользнули на север, и следят за передвижением сил Боадицеи. Мне рассказали, что один из шпионов вернулся как раз перед нами.