Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги
Шрифт:
— Нет, ты не права.
— Да, да, плохой, — повторила она, поскольку это был единственный аргумент. — Том, тебе же надо помыться в ванной. И побриться.
Я взглянул на его лицо: на нем было глуповато-счастливое выражение.
В этот момент улица освободилась от транспорта, и я тронул машину. Том молчал.
Уже в темноте, в отсвете фонарей, мелькавших при выезде из города, он начал рассказывать Стелле, как несколько недель назад ему позвонила Кэрол и сказала, что хочет встретиться с ним. Вечером, воспользовавшись «кадиллаком» Ральфа Хиллмана;
— Почему же ты сразу не рассказал мне об этом, Томми? — спросила Стелла. — Мне так хотелось бы узнать ее.
— Нет, тебе нельзя было. — Голос его звучал грустно. — Сначала я должен был все пережить сам, свыкнуться с этим, получше узнать мою новую маму. А затем решить, что же делать. Понимаешь, она хотела бросить моего отца, ей с ним стало слишком трудно. Она сказала, что если не уйдет от него сейчас, то никогда уже больше не решится. Но она не смогла бы справиться с этим сама, ей нужна была моя помощь. Мне кажется, Кэрол подозревала, что отец во что-то впутался, и это ее очень беспокоило.
— Ты имеешь в виду похищение и все остальное?
— Я думаю, что она знала, но предпочитала не думать об этом, как это часто бывает у женщин.
— Я знаю мою маму, — сказала она мудро.
Они совсем забыли обо мне. Я был просто их личным шофером, добрым старым седым Лу Арчером, и мы продолжали нестись вперед сквозь ночь, которая совсем не опасна, когда чувствуешь себя под защитой. Я вспомнил то ли поэму, то ли притчу, из тех, которыми пичкала меня Сюзанна много лет назад. «Птица влетела в окно в одном конце освещенного зала, перелетела его и через другое окно вылетела в темноту. Вот что значит человеческая жизнь».
Вдоль шоссе сначала фонари показывались вдалеке, а потом вырастали и пролетали мимо, напоминая птиц из притчи, рассказанной Сюзанной. И мне вдруг захотелось, чтобы она очутилась здесь, со мной.
Том рассказывал Стелле о том, как в первый раз встретил своего отца. Первую неделю Майкл не показывался, предполагалось, что он подыскивает работу в Лос-Анджелесе. В конце концов Том встретился с ним в субботу вечером в мотеле.
— В ту самую ночь, когда ты разбил нашу машину?
— Да. Мой о… Ральф, как ты знаешь, запретил мне ехать. Кэрол перед этим пролила немного вина на переднее сиденье машины, и они учуяли запах. Он решил, что я уезжаю, чтобы пить.
— Кэрол много пила?
— Нет. Но в ту субботу выпила порядочно. И он тоже. И я немного выпил.
— Ты стал совсем взрослый.
— Мы устроили обед, — рассказывал он. — Кэрол приготовила спагетти — спагетти а-ля Покателло, как она называла их. А потом она пела мне свои старые
Однако в голосе его я услышал сомнение.
— Вот почему ты вернулся домой?
— Нет, я… — Дальнейшее застряло у него в горле. — Я…
Зеркальце заднего обзора позволило мне увидеть, что он с трудом сдерживался. Он так И не смог закончить предложение.
Некоторое время они молчали.
— Ты хотел остаться с ними? — наконец спросила Стелла.
— Нет. Я не знаю.
— Тебе нравился твой отец?
— Он вполне нормальный человек, пока не напьется. Мы играли в какую-то странную игру, и он не выиграл. Тогда он бросил играть и стал приставать к Кэрол, я с ним почти подрался, защищая ее. Он удивился, сказав, что раньше был боксером и только сумасшедший полезет с ним драться: своими кулаками он может просто убить меня.
— Наверно, это был ужасный вечер?
— Да, эта его часть была не слишком хороша.
— А какая часть была хороша?
— Когда она пела свои старые песни и рассказывала мне о моем дедушке.
— И это заняло у тебя всю ночь? — уточнила Стелла голосом сплетницы.
— Я не остался у них ночевать, я уехал около десяти часов, когда мы почти подрались. Я…
Опять это слово застряло у него в горле. Создавалось впечатление, что оно слишком много значит для него.
— Что же ты делал?
— Я уехал и долго стоял там, где мы были с ней в первый раз. Я сидел там почти до двух часов ночи и, знаешь, слушал океан. Океан и шоссе. Слушал и пытался понять, что же я должен делать. — И он добавил таким тоном, словно это предназначалось специально для меня: — А сейчас, насколько я понимаю, у меня нет никакого выбора. Конечно, они возвратят меня в «Проклятую лагуну».
— И меня тоже, — сказала Стелла нервно. — Мы сможем посылать друг другу секретные записки. Будем прятать их в дуплах и в мусоре.
— Это совсем не смешно, Стелла. Они в этой «Лагуне» все обречены сойти с ума, если уже не сошли, даже преподаватели. Им не выбраться оттуда.
— Давай о другом, — сказала она. — Что же ты делал после двух часов?
— Поехал повидаться с Сэмом Джексоном, хотел посоветоваться с ним, что мне делать. Но так и не смог сказать ему, кто мои настоящие родители. Слишком тяжело оказалось говорить об этом. Я не хотел ехать домой и не хотел возвращаться в мотель.
— Тогда ты и перевернулся в машине, пытаясь покончить с собой!
— Я…
Опять наступило молчание, и на этот раз уже окончательное. Том отвернулся, прижался лбом к стеклу и стал смотреть, как проносятся мимо фонари, скрываясь в темноте, из которой они только что возникли. Некоторое время спустя я заметил, как рука Стеллы легла ему на плечи. По лицу его текли слезы.
Глава 26
Стеллу я высадил первой. Она отказывалась выйти из машины до тех пор, пока Том не пообещал ей, что никуда не убежит опять, по крайней мере не сказав ей.