Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги
Шрифт:
— Об этом я ничего не знаю, — заговорил он монотонно. — Что Кэрол убита, я прочитал в газетах вчера вечером. А что Майкл убит, узнал из газет только сегодня. Следующий вопрос?
— Не надо так разговаривать, Том. Я не полицейский и не твой враг.
— Если иметь таких так называемых родителей, какие были у меня, враги не нужны. Все, что хотел мой… все, что хотел капитан Хиллман, это чтобы в его доме жил пай-мальчик, с которым можно время от времени пошутить. Я и пошутил с ним.
— Но ведь
В первый раз он прямо посмотрел на меня, то ли со злобой, то ли со страхом.
— Я имел право уехать со своими настоящими родителями.
— Может быть. Не будем спорить об этом. Но ты определенно не должен был вымогать деньги у твоего отца.
— Он не мой отец.
— Я знаю это. Но он вырастил тебя. Сколько ты можешь повторять одно и то же?
— А сколько вы можете называть его моим отцом?
«Он хороший, но трудный парень», — подумал я и сказал:
— О’кей. Будем называть его мистер Икс, твою мать — мадам Икс, а тебя будем называть потерянный дофин Франции.
— Это совсем не смешно.
Он был прав — это было не смешно.
— Ты, надеюсь, понимаешь, что, помогая им получить эти двадцать пять тысяч долларов, ты оказался замешанным в серьезном уголовном преступлении?
— Я не знал о деньгах, они не говорили мне. Думаю, и Кэрол ничего не знала.
— В это трудно поверить, Том.
— Но Майкл действительно не говорил нам. Он только посмеивался, объясняя; что задумал хорошее дельце.
— Если ты не знал о вымогательстве, то почему бежал, воспользовавшись багажником его машины?
— Так это же совершенно понятно. Майкл сказал, что мой отец… — Он опять натолкнулся на это проклятое слово. — Он сказал, что капитан Хиллман разыскивает меня с полицией, чтобы вернуть в «Лагуну».
Пока он вышел победителем. Я задумался. Воспользовавшись этим, он попытался открыть дверцу. Я водворил его обратно на сиденье и крепко взял за руку.
— Ты останешься со мной, Том. Иначе я пущу в ход наручники.
— Сука!
Это ругательство очень странно прозвучало в устах этого почти ребенка, словно иностранное слово, но оно огорчило меня. Дети, как и взрослые, должны принадлежать к какому-то определенному миру. Обманчивость плюшевого мира Ральфа Хиллмана уже принесла Тому несчастье. Оно было тем глубже, что в этом мире существовали такие школы, как в «Проклятой лагуне». Том бежал из этого предавшего его мира и слепо бросился в другой. Теперь терял и его. Я подумал, что в голове у мальчика сейчас пустота и придется приложить немало усилий, чтобы ее заполнить.
К станции подъехал автобус. Когда он разворачивался, я обратил внимание на пассажиров, высунувшихся из окон: они были опьянены путешествием и Калифорнией.
Я немного ослабил руку, которой держал Тома.
— Я не могу позволить тебе уйти, даже если бы и хотел. Ты ведь не глуп, попытайся хоть раз подумать и о других людях.
— О каких «других»?
— О тех, кто принял участие в разгадывании всех твоих загадок. Ты бежал из школы — я, конечно, не обвиняю тебя в этом…
— Премного благодарен.
Я пропустил мимо ушей его иронию.
— Теперь это ложное похищение и все остальное. Неужели ты думаешь, что приемный сын менее дорог своим родителям, чем настоящий. Они очень беспокоились.
— Премного благодарен.
— Они готовы были заплатить любые деньги. Единственное, о чем они думали, — это ты, ты и ты!
— Здесь есть некоторая фальшь, — сказал он.
— В чем?
— В скрипичном сопровождении.
— С тобой трудно разговаривать, Том.
— Мои друзья так не считают.
— А кто твои друзья?
— Те, кто не хочет, чтобы меня вернули в «Проклятую лагуну».
— Я тоже не хочу.
— Вы только так говорите. Вы работаете на капитана Хиллмана, а он хочет этого.
— Он уже не хочет. Я в этом уверен.
Мальчик покачал головой:
— Я не верю вам, не верю и ему. Когда с тобой что-нибудь происходит, начинаешь верить тому, что люди делают, а не тому, что они говорят. Подобные Хиллманам, должно быть, думают, что такой человек, как Кэрол, — ничто, просто никчемная женщина. Но для меня это не так — я полюбил ее. Она очень хорошо ко мне относилась. Даже мой настоящий отец никогда не поднимал на меня руку. Плохо было только то, как он относился к Кэрол.
Том наконец оставил свой язвительный тон и заговорил нормальным человеческим языком. Именно этот момент выбрала Стелла для того, чтобы появиться на площади. На ее лице было написано разочарование.
Том поймал ее взглядом почти одновременно со мной. Глаза его широко раскрылись, будто он увидел ангела из своего утраченного рая. Перегнувшись через меня, он крикнул в окно:
— Эй, Стелла!
Она бросилась к нам. Я вышел из машины и впустил ее на свое место рядом с мальчиком. Они не обнялись и не поцеловались. Только руки выдавали их. Я сел впереди и закрыл замки.
— У меня такое ощущение, что тебя не было целую вечность, — заговорила она.
— У меня тоже.
— Почему не позвонил мне раньше?
— Я звонил.
— Да, я забыла.
— Я боялся, что ты сделаешь… сделаешь то, что сделала. — Он показал подбородком в мою сторону.
— Я не хотела этого, в самом деле. Это его идея. Но в любом случае ты должен ехать домой. Мы поедем вместе.
— У меня нет дома.
— Тогда и у меня нет. Мой дом такой же плохой, как и твой.