Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги
Шрифт:
— Я расскажу всю правду.
Мальчик начал подниматься по лестнице, и Ральф и Эллен следили за ним, пока он не скрылся из виду, продолжая потом прислушиваться к его шагам. Трудное и порой жестокое божество их дома вернулось в родные стены, и все хозяйство снова двинулось дальше по своему нелегкому пути.
Мы прошли в гостиную, Хиллман сразу же направился к бару и рассеянно приготовил себе выпивку, казалось, только потому, что не знал, чем занять руки, а потом и рот.
Когда он выходил из ниши, держа стакан в руке, то напомнил мне актера, появляющегося из-под рамки просцениума, чтобы приблизиться к зрителям.
— Неблагодарные дети чем-то похожи на зубную боль, — сказал он, ни к кому не обращаясь.
Эллен громко и отчетливо ответила ему со своего диванчика:
— Если ты цитируешь «Короля Лира», то правильно цитата звучит так: «Насколько больнее, чем болят зубы, иметь неблагодарных детей». Но это совершенно неподходящее место, потому что Том не твой сын. Более удачна другая цитата из той же пьесы, это слова Эдмунда: «Ну, Боги, вступитесь же за бастардов!»
Хиллман сделал глоток виски, подошел и, немного наклонившись, ответил:
— Я возмущен тем, что ты сказала!
— Это твое право и твоя привычка.
— Том не бастард. Его родители были женаты.
— Это едва ли имеет значение, если считаться с их прошлым. Что, ты и твой аккуратист доктор Вайнтрауб не могли подобрать нам другого ребенка, не отпрыска преступников?
Ее голос был холоден и ясен. После стольких лет молчания она наконец заговорила и, казалось, начала возвращать ему все удары.
— Слушай, — сказал он. — Ведь Том вернулся! Я рад, что он вернулся. Ты тоже. Мы ждем его, хотим, чтобы он остался с нами. Разве не так?
— Я хочу только того, что будет для него самым лучшим.
— Я знаю, что для него самое лучшее. — Он всплеснул руками и развел их так, будто принес Тому в подарок весь дом и все, что в нем находится.
— Вечно ты решаешь, кому что лучше. С чего ты взял, что у тебя есть такое право? Еще давно, командуя людьми, ты приобрел привычку думать за них. Но меня интересует мнение мистера Арчера. Прошу вас, — обратилась она ко мне, — подойдите, сядьте рядом и скажите, что вы думаете?
— Смотря что конкретно вы имеете в виду, миссис Хиллман.
— Какое будущее лучше для Тома?
— Вы не можете это обсуждать без него. Будет лучше, если он сам подумает над этим.
— Но все, чего он хочет, — бросил Хиллман через комнату, — это уехать отсюда.
— Я согласен, это не самая хорошая идея. Вы смогли бы заставить его отказаться от мысли уехать одному. Разрешите ему год пожить в другой семье или пошлите в подготовительную школу. Во всяком случае, после этого он сможет поступить в колледж.
— Господи, неужели вы думаете, что он будет поступать в колледж?
— Конечно будет, Ральф. — Она повернула голову в мою сторону. — А вы думаете, сейчас он подготовлен для обычной подготовительной школы? Сможет ли он догнать?
— Он пропустил только две недели.
— Да. За это мы должны благодарить Бога. И вас!
Подошел Хиллман и встал надо мной, помешивая в виски лед.
— Скажите, а какова ситуация с теми людьми? Был ли Том заодно с ними, против нас? Поймите, я не намерен его наказывать или что-то предпринимать. Просто я хочу знать.
Я ответил не сразу и очень осторожно:
— Едва ли можно говорить, что мальчик был «заодно» со своими настоящими родителями. Он совершенно растерялся, как, впрочем, растерян до сих пор. Он был уверен, что вы полностью отвернулись он него, отправив в школу в «Проклятой лагуне». Не надо быть психиатром, чтобы понять: это совсем не та школа, которая ему нужна.
— Боюсь, вы не знаете всех фактов.
— Каких фактов?
Он покачал головой:
— Продолжайте, пожалуйста. Он мог быть сообщником тех людей?
— Не так, как вы думаете. Они предложили ему выход, физический и эмоциональный, и он принял его. Видимо, его мать очень по-доброму относилась к нему.
— Я тоже всегда была добра к Тому, — сказала Эллен, бросив ненавидящий взгляд на своего мужа. — Но в доме жила ложь, которая все и определяла.
— Фальшь существовала и в другом доме, — сказал я, — в мотеле Дака. Несомненно, Майкл Харлей управлял Томом, втянув его в ложное похищение. Но он не открыл своих истинных намерений. Кэрол — другое дело. Если она и управляла Томом, то была управляема и сама. Том говорил что-то, будто она знала о задуманном Харлеем, но не разрешала себе знать все до конца. После того как она столько лет прожила с Майклом, вы можете себе представить, что это значит.
Эллен медленно покачала головой. Я подумал, что это комментарий к ее собственной жизни с мужем.
— С такими родителями я очень беспокоюсь за наследственность Тома.
Кровь бросилась в лицо Хиллману. Он отвернулся, прошел в дальний угол комнаты и, войдя в нишу, опрокинул порядочное количество виски. Эллен критически наблюдала за ним.
— Это успокаивает меня, — объяснил он.
— Я не обращаю внимания.
Хиллман взглянул на часы и заходил по комнате взад и вперед. Однажды он уже потерял равновесие и теперь должен был сделать правильный шаг.
— Почему же не едет Бастиан? Пора уже покончить со всем этим, — заговорил он. — Становится поздно. Я ждал сегодня к вечеру Дика, но он, наверное, нашел занятие поинтереснее.
Наконец он разрядил свое напряжение на жене:
— Какой мрачный, тоскливый дом!
— Я думаю об этом уже много лет. И живу здесь только ради Тома. Это довольно смешно, не правда ли?
— Не вижу в этом ничего смешного.
Я тоже не видел. Острые края их неудавшегося брака терлись друг о друга, как края кости, которая надломилась, но так и не распалась на части.