Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги
Шрифт:
Он дал мне шляпу. Я не стал обращать его внимание, что на ней значится другое имя. Я гадал, кто такой Л. Спилмен и как она попала к Гарри.
— Машина полностью изношена, — сказал Расмуссен. — Она не много стоит, но автоворы есть автоворы. По дороге мы наткнулись на трех подозреваемых. Они сами нам помогли. Один из них поранил голову во время аварии, и дружки привели его в пункт «Скорой помощи».
— Это сборщики апельсинов?
— Простите?
— Один белый и два темнокожих собрата?
— Вы видели их?
— Я их видел. Что вы намерены с ними делать?
— Все зависит, что они натворили. Я пока не решил. Если они захватили и заперли вашего друга в багажнике, а потом увезли его куда-то, по нашим законам это называется похищением.
— Я не думаю, что им было известно, что он лежит в багажнике.
— Тогда кто его так избил? Доктор сказал, что он получил хорошую взбучку, что его не просто били, а сбили с ног и добивали ногами.
— Не удивляюсь.
— У вам есть предположение, кто это сделал?
— Да, но потребуется время для доказательства.
Он сказал, что у него масса свободного времени, фактически весь день. Несмотря на его возражения, я заказал ему завтрак и с помощью яичницы с ветчиной и кофе перебросил на него какую-то часть дела Мартеля.
Расмуссен внимательно слушал.
— Вы думаете, что Мартель избил Гендрикса?
— Голову даю на отсечение. Он поймал его тогда, когда Гендрикс шпионил за его домом, и избил его. Но нет смысла гадать. Гендрикс скажет нам обо всем, когда очнется.
Расмуссен потягивал кофе и делал скорбное лицо.
— Как машина Гендрикса оказалась внизу на бульваре?
— Думаю, Мартель отогнал ее туда вместе с Гендриксом в багажнике. Он оставил ее там, где легче украсть. Бард Расмуссен посмотрел внимательно на меня поверх чашки. Его глаза светились как горелки Бунзена. С квадратной челюстью и пухлыми молодыми губами у него был какой-то фанатичный вид.
— Кто такой этот Мартель? И почему Вирджиния Фэблон вышла за него замуж?
— Это то дело, которым я занимаюсь. Мартель утверждает, что он состоятельный француз, у которого неприятности с французским правительством. Гендрикс говорит, что тот дешевый мошенник. Мартель, может быть, и мошенник, и я подозреваю, что он им и является, но он не дешевый. Он путешествует с сотней тысяч долларов наличными в «бентли» с самой красивой девушкой в городе.
— Я знал Вирджинию в школе, — сказал Расмуссен. — Красавица. И у нее были большие способности. Она поступила в колледж шестнадцати лет. Она окончила школу на целый семестр раньше других в классе.
— Вы, кажется, о ней помните многое.
— Я когда-то ухлестывал за ней. Однажды набрался храбрости и попросил ее пойти со мной на танцы. Это было, когда я стал капитаном футбольной команды. Но она тогда дружила с Питером Джемисоном.
Тень ревности легла ему на глаза. Он поднял свою стриженую голову, будто хотел стряхнуть воспоминания.
— Забавно, что она все перевернула и вышла замуж за Мартеля. Вы думаете, что он приехал в город специально, чтобы жениться на ней?
— Во всяком случае, это произошло. Я не знаю, каковы у него были первоначальные планы.
— Откуда у него сотня тысяч долларов?
— Он вложил их в форме вклада с оплатой в панамский банк «Новая Гранада». Это соответствует его утверждению, что его семейство имеет имущество в различных странах.
Расмуссен наклонился через стол, отодвинул в сторону пустую чашку локтем.
— Это соответствует особенно хорошо тому факту, что он мошенник. Масса преступных денег стекается в Панаму в связи с их банковскими законами.
— Я знаю, потому-то я и упомянул об этом. Есть и еще одно обстоятельство. Женщина, которую застрелили прошлой ночью, мать Вирджинии Фэблон, получала средства из того же банка.
— А какой доход?
— Я не знаю. Вы можете узнать детали из ее местного банка, «Национального».
— Я подтолкну это.
Он вынул новенькую записную книжечку. Пока он делал скорописью свои записи, приехал Эрик Мальковский. Он привез снимки. Я представил их друг другу. Эрик вытащил увеличенные снимки из конверта и разложил их на столе.
Они были размером шесть на восемь дюймов, свежие и четкие, будто были сделаны накануне. Я мог разглядеть каждую морщину на лице Кетчела. Хоть он улыбался, можно было заметить следы болезни, скрытые этой улыбкой. Морщины вокруг рта также свидетельствовали о недомогании. У него был вид человека, который сам проложил путь себе наверх или к тому, что он считал вершиной, но не получал от этого никакого удовлетворения.
На увеличенной фотографии лицо Китти несколько изменило выражение. В нем можно было заметить легкую уверенность в себе, в том, что она из тех женщин, что способны делать кое-что получше, чем просто носить одежду. Но в той Китти, которую я видел прошлым вечером здесь, в отеле «Брейкуотер», эта уверенность, похоже, умерла и не оставила следа.
— Вы сделали хорошую работу, Эрик. Эти снимки нам здорово помогут.
— Спасибо. — Но ему чего-то еще хотелось от меня. Он перегнулся через стол и ткнул в снимок указательным пальцем. Посмотрите внимательно на человека на заднем плане, того, что держит поднос.
Почти мгновенно я понял, что он имел в виду. За широкой улыбкой и пышными усами парня, обслуживавшего автобусы, я узнал помолодевший вариант Мартеля.
— Он был простым официантом в клубе, — сказал Мальковский, — даже не официант, а состоял при автобусах. И я допускал, чтобы он измывался надо мной!