Омут
Шрифт:
— Что ты говоришь! — прошептала она, понимая, о чем идет речь.
— Почему же не наше? Почему не мы? Мы, которые, как кроты, ползут под землей, чтобы сунуть руки в огонь и выгрести жар, кому?!
— Нет.
— Да! Да! Это я тебе говорю, твой муж, не по бумажке, которую нам выдали, а перед богом.
— Ты… мой…
— Да, Соня, да. Жизнь невыносима и беспощадна, и мы погибнем, если ничего не сделаем для себя. Мы обязаны. Я обязан.
— Но придется…
— Я готов на все. Для тебя. Или вместе выживем, или вместе погибнем.
— Ты обезумел!
— Пусть! Все рухнуло, все священные своды. Потоп… Волны захлестывают и несут неумолимо. Так будем вместе до конца… До Арарата.
Она хотела сказать, что волны несут их не к чистой вершине, а в темный омут, но не сказала.
— О, Юра…
На время они снова обо всем забыли, а когда пришли в себя, у нее больше не было сомнений.
— До Арарата или до смерти, любимый…
До смерти Софи оставалось меньше двух часов. А пока она встала и направилась к Барановскому, чтобы узнать все подробности его ближайших намерений.
Юрий остался и незаметно для себя задремал…
Техник отпер дверь своим ключом, вошел, огляделся в тишине и увидел Юрия в постели.
— Спишь, милый? — спросил он и почувствовал, что не владеет собой.
Юрий протер глаза и улыбнулся:
— Устал.
— Ты, кажется, выполнял супружеские обязанности?
Юрий нахмурился:
— Попрошу без пошлостей.
— Значит, и тут меня околпачивали…
— Что это ты?.. Я прошу объясниться.
— Да, пора. Сейчас ты мне объяснишь…
И Техник вытащил пистолет.
— Что с тобой?..
— Молчать! Спрашиваю я. Где твоя белогвардейская шлюха?
— Не смей! — криком на крик ответил Юрий.
А Техник перешел на шепот:
— Я все смею. Я уже преступил все, что мог… И вы, дерьмо, меня… водить за нос? Встань, гнида!
Юрий ошеломлено спустил с кровати голые ноги.
— Да еще в чем мать родила! Воспользовались правом бракосочетавшей вас Советской Федеративной Республики? А у меня свои права, свои законы, понятно?
— Ты спятил!
— Я?! Встать, сволочь!
В чем-то Юрий был прав. Техника захлестывало безумие. И под напором этой темной силы он встал, прикрываясь простыней.
— Древний Рим. Патриций. Только не заделай свою тогу. А ну, садись на стул!
Юрий подчинился.
— Руки назад!
Он послушно опустил руки.
Техник лихорадочно схватил со столика бритву, отрезал кусок веревки, с помощью которой извлекали из погреба землю, связал Юрию руки и привязал его к стулу. Тот покорился, как в дурном сне. Сил сопротивляться не было. Вот так же когда-то стаскивал он сапог у кирпичной стены.
Техник бросил бритву на столик и увидел флакон.
— А… источник радостей, — пробормотал он и налил себе в стакан. — Сволочи! Вы меня в алкоголика превратите.
Он сделал жадный глоток, поставил стакан, рывком оторвал кусок простыни.
— Сейчас мы с тобой поговорим. А ну, отвечай, когда вы собирались меня прикончить?
Юрий молчал, уставившись на тряпку в руках Техника, как кролик на голову удава.
— Молчишь? Тогда я заткну тебе рот этой тряпкой, чтобы ты не вопил, и отрежу уши…
— Какое счастье, что вы пришли сами! — воскликнул Барановский, увидев Софи. — Я собирался к вам.
— Что-нибудь случилось?
— Да. Все рухнуло. Екатеринодарский центр провален. Волков покончил с собой, нас могут схватить каждую минуту. Слава богу, что вы ушли, что вы здесь. Чека наверняка знает о подкопе.
«Все рухнуло? Один порыв ветра, и мираж рассеялся. Золотой мираж… Это десница божья. Пусть. Слава богу. Зато у меня есть Юрий…»
— Мы уходим немедленно. Вы и я. Сейчас же на вокзал. В Батуме верные люди переправят нас в Турцию.
— Но Муравьев…
— Я уверен, он уже арестован.
— Нет, он там, я только что оттуда.
— Софи! Вы же были на войне. Ни одно отступление не обходится без жертв.
— Без него я не пойду. Я люблю его.
— Я не знал. Простите. Но я не могу ждать.
— Прощайте.
Барановский сжал руки, хрустнул пальцами.
— Нет, Софи, нет. Вас я не брошу. Я буду ждать. Час. Но не больше.
Она бежала по улице, чтобы успеть.
Вскочила во двор, задыхаясь, и рванула дверь…
Связанный, чуть прикрытый простыней Юрий с тряпкой во рту в изнеможении повис на стуле, а перед ним стоял с бритвой Техник и смотрел в упор сумасшедшим взглядом.
— Что… что здесь происходит?
Техник медленно перевел взгляд на Софи.
— Это вы? Милости просим. Вы очень вовремя.
— Что здесь происходит?!
— О! Здесь происходит нечто необычайное. Торжество справедливости. Редкая штука в наше время.
— Это вы его связали? Развяжите! Сейчас же!