Он не ангел
Шрифт:
Дыхание мужчины немного сбилось, но, кроме эрекции, это было единственное, что указывало на его возбуждение. Дреа внезапно почувствовала унижение: он явно хотел секса, но этим его интерес к ней исчерпывался. Она застыла и, к своему ужасу, почувствовала, что глаза ее снова обожгли слезы. Она упрямо заморгала, чтобы их скрыть.
В чем дело? Ведь она не из тех, кто теряет голову. Секс всегда был для нее способом контроля над мужчинами. Что с ней случилось? Как произошло, что этот человек напугал ее настолько, что все ее надежные средства защиты вышли из строя? Судя по всему, он из крутых, но ведь она всю жизнь имела дело с такими и главное усвоила прочно –
Однако к этому мужчине настоящее утверждение, кажется, не относилось. Хотя в другой ситуации она, пожалуй, его все же заставила бы забыться. Она знала, что ей это по силам. Дреа хотелось, чтобы и он стал таким же беспомощным, какой себя чувствовала сейчас она, ей хотелось, чтобы он распалился и сотрясался от вожделения, чтобы это он находился в ее власти, а не она в его. И она бы его тоже не пощадила, совсем как он ее.
Он приблизился к кровати, оторвал от себя Дреа и бросил на постель. К тому времени как кровать перестала под ней вибрировать, на нем уже почти не осталось одежды. Затаив дыхание, она наблюдала за ним. Он оказался крепким и мускулистым, почти худым, грудь покрывала легкая поросль. Очевидно, он какое-то время находился на солнце обнаженным: все его тело без исключения было покрыто ровным загаром. Представив, как он, разморенный, спит на солнце в чем мать родила, Дреа ощутила внутренний трепет.
Он склонился и снял с нее майку, оставив в одних туфлях на убийственно высоких каблуках. Его глаза цвета темного опала застыли на ее груди. Откровенный мужской интерес, читавшийся в этом взгляде, заставил соски Дреа отвердеть, будто он прошелся по ним языком. Она вздрогнула и еле удержалась, чтобы не закрыть грудь руками. Под его взглядом она отчего-то чувствовала себя более незащищенной, более уязвимой и как бы более обнаженной.
Легко, едва касаясь, он обвел кончиком пальца оба соска, затем, упершись руками в кровать по обеим сторонам от Дреа, пригнул голову и по очереди прижался губами к ее грудям, так нежно трогая их языком, что Дреа почувствовала жар.
Ее дыхание прервалось, и она, выгнувшись всем телом, подалась вперед, стремясь получить больше.
Она отчаянно искала рукой его могучий член, желая и стремясь поучаствовать в этой игре на равных. Наконец ее пальцы сжали его пенис, но в следующую секунду рука убийцы, железной хваткой сомкнувшись на запястье Дреа, твердо и решительно отвела ее руку в сторону.
– Нет, – сказал он так спокойно, будто она предложила ему кусочек хлеба.
– Да, – распалившись и забыв об осторожности, упрямо сказала Дреа и снова потянулась к нему. – Я хочу взять его в рот. – По опыту она знала, что от этого не может отказаться ни один мужчина.
Но этот снова перехватил ее руку и решительно пригвоздил ее к кровати. Жесткая линия его губ чуть заметно изогнулась в легкой усмешке.
– Чтобы я кончил? Ты слишком торопишься от меня отделаться.
Дреа подняла на него глаза. Обуревавшие ее эмоции: желание, злость и ни на миг не отпускавший страх – поднялись в ней таким ураганом, что она задрожала всем телом.
Он прижал к постели ее вторую руку и, крепко удерживая, устроился сверху. Затем взял то, что хотел.
Последующие часы прошли в тумане желания, секса и усталости. Однако некоторые моменты ясно отпечатались в ее сознании. Обессиленная, измученная его возбуждающими ласками, ни на что больше не способная, Дреа после третьего оргазма попыталась, извиваясь всем телом, выползти из-под него.
– Оставь меня в покое, – капризно проговорила она, шлепнув его
В самом деле рассмеялся.
Дреа смотрела на изогнутую линию его губ, на быстрый проблеск белых зубов и снова чувствовала, как сводит судорогой мышцы живота, как захватывает дух. И вот она снова стремглав понеслась в темную бездну желания, которую он разбудил в ней. Никто из бывших мужчин никогда, забыв о себе, не заботился так о ее удовольствии, как он. Никто, как он, не колдовал столько времени над ее телом – медленными прикосновениями и жаркими поцелуями. Оргазм до сих пор был для нее тем, что она имитировала в постели с мужчиной и чего достигала сама, оставаясь одна. В некотором смысле это был ее собственный выбор – отвлекаясь на свои ощущения, она не смогла бы доставить максимум удовольствия партнеру.
Этот же взял ее обычную роль на себя, бросив все силы, чтобы доставить ей наслаждение, получив которое она чувствовала себя чуть ли не пьяной. Несколько раз он еле сдерживался, оказываясь у финальной черты, и тогда его напряжение становилось наконец заметно. Волосы его взмокли от пота, на лице застыло какое-то суровое, сосредоточенное выражение, глаза горели желанием, таким горячим, что Дреа показалось, на ее коже от этого взгляда останется ожог.
Но вот он рассмеялся и на долю секунды – Дреа заметила это – расслабился, оставшись незащищенным.
До сих пор он ни разу не поцеловал ее в губы. И Дреа внезапно очень захотелось, чтобы это произошло. В безотчетном порыве она протянула к нему руку и дотронулась до его лица, коснулась пальцами жесткой линии его челюсти, почувствовав легкую небритость и тепло его кожи. Его темные брови вопросительно приподнялись, словно ее жест озадачил его. Дреа подчинилась своему желанию и, приподнявшись, прижилась к его губам.
Он словно окаменел и с минуту оставался неподвижен, точно с трудом удерживался, чтобы не отпрянуть. Она испугалась, что он сейчас отвергнет ее поцелуй, и у нее защемило в груди.
Но нет, он его не отверг, и тогда Дреа сделала следующий шаг – слегка наклонила голову, чтобы прижаться к нему теснее. Его губы оказались теплыми и мягкими, запах его разгоряченного тела наполнил ее ноздри, разбудил, позвал ее, и чувство насыщения вдруг вновь сменилось желанием. Он не разомкнул губ, хотя Дреа этого хотелось больше всего, но она боялась просить большего и отважилась только на то, чтобы бегло, едва-едва коснуться этих нежных губ кончиком языка.
И вдруг он ответил, тем самым вновь лишив ее контроля над собой. Снова прижав ее к кровати своим тяжелым телом, он целовал ее, словно сорвавшийся с цепи первобытный зверь, желавший ее сожрать. Его жадные, горячие губы требовали своего, язык плясал вокруг ее языка, добиваясь ответа. Дреа прильнула к нему, обвившись вокруг его тела руками и ногами, и отдалась на волю урагана, поднятого ею самой.
В следующий момент, обессиленная, в полудреме, она вдруг вспомнила, что даже не знает его имени. От этого где-то в самом потайном уголке ее души, куда никому не было доступа, она ощутила боль. Раскинувшись, он лежал рядом с ней, и она, ободренная его поцелуями, положила ему на грудь руку. Его сердце под ее пальцами билось сильно и часто. Дреа как можно сильнее прижала свою руку к его груди, словно могла таким образом стать причастной к биению этой жизни.
– Как тебя зовут? – спросила она тихо, будто со сна. После минутной паузы, в течение которой он как будто прикидывал, что заставило ее задать ему этот вопрос, он негромко и решительно закрыл тему: