Он не ангел
Шрифт:
Через сорок минут из парадного чуть ковыляющей походкой вышел сгорбленный пожилой господин. Опираясь на палку, он остановился у обочины, ожидая, когда портье вызовет ему такси.
Ксавье Джексон с Риком Коттоном, которые в это время вели наблюдение из окон верхнего этажа дома напротив, заприметили старика, выходящего из подъезда. Но они уже видели его неоднократно. Поверхностное расследование выявило, что он в этом доме снимает квартиру, а потому их внимание на нем не задержалось.
Глава 4
Сукин сын прав: Рафаэль заявится раньше.
Превозмогая себя, Дреа выползла
Никогда еще она не испытывала ничего подобного. Однако позволить себе роскошь нежиться в постели под одеялами Дреа не могла. Следовало срочно что-то предпринять, чтобы отвести беду, и единственное, что ей пришло в голову, было делом рисковым, но в случае успеха сулившим большой выигрыш. Очень старательно она расправила простыни и подушки, затем проковыляла на кухню. Схватив там баллончик дезодоранта «Фибриз» для тканевых поверхностей, она вернулась в спальню и обработала им кровать с простынями. Тщательно их заправив, она накинула на постель пуховое одеяло, разложила поверх в обычном порядке декоративные подушки и напоследок побрызгала освежителем воздуха в спальне и ванной. Может, все это лишь ее фантазии, но она могла поклясться, что до сих пор чувствует запах этого мужчины.
Отчего ей так холодно? Дреа казалось, в квартире жуткий холод, но тратить время на то, чтобы налаживать термостат, она не могла. Она отнесла «Фибриз» на кухню, затем собрала раскиданную в спальне по полу одежду, которую взяла с собой в ванную и там, как всегда это делала, бросила ее на пол. Потом она включила горячую воду – такую горячую, насколько могла вынести, – и быстро залезла под душ, смывая с себя пот и запахи. Только под водой она чуть-чуть согрелась.
«Думай! Надо думать».
Но Дреа это никак не удавалось. Гнев клокотал в ней, как густая смола, чернотой обволакивая мозг. «Надо же быть такой идиоткой! Дура, дура, дура!» Дреа почувствовала к себе отвращение. Кому, как не ей, известно, что жизнь не сказка со счастливым концом. И надо же ей было после нескольких часов с каким-то мужиком, умеющим орудовать своим концом, умолять его взять ее с собой. При этом мужику этому убить человека – все равно что почистить зубы.
Дреа чувствовала себя абсолютным ничтожеством. Стыд душил ее, сдавливая грудь. Дреа казалось, что она вот-вот задохнется. Что ей взбрело в голову? Неужто она решила, что раз он был внимателен к ней, нетороплив и отзывчив, раз он доставил ей удовольствие, то значит, он уже в нее влюбился? Как бы не так! Размечталась! В его арсенале много разных приемов, а в остальном он не лучше любого другого мужчины из тех, что у нее были, – получат свое и моментально теряют ко всему интерес.
Стыд, как голодный зверь, терзал Дреа. Ну почему и она не могла, отключив эмоции, просто получать удовольствие от секса? Она вела себя как наивная дура, какой была в пятнадцать лет. Тогда она полагала, что, как только с ней рядом появится мужчина, ее жизнь наладится и, уж конечно, не станет хуже.
Но она была еще совсем зеленой девчонкой, когда в первый раз по вине мужчины выставила себя дурой и в итоге осталась одна да еще беременной. Тогда некоторым оправданием собственной глупости мог служить возраст. Сейчас у нее нет никаких оправданий.
Дреа
Поток воздуха, исходящий от кондиционера, ледяной струей коснулся влажного тела, и Дреа снова затряслась от холода. Полотенце совсем намокло, поэтому промокать им мокрые волосы было почти без толку. Отбросив его в сторону, Дреа сдернула с крючка толстый махровый халат и завернулась в него, затем взяла с мраморного столика расческу и прошлась по волосам.
Взглянув в зеркало, она с отстраненным удивлением увидела свое мокрое лицо и поняла, что плачет, Опять. Второй раз за день – это для нее рекорд.
Хватит, больше она не будет плакать из-за этого. Слезами горю не поможешь. И Дреа поспешно смахнула их.
Однако глаза снова наполнились влагой. Дреа стояла, глядя на отражение в зеркале, и никак не могла отделаться от ощущения, что видит не себя, а совсем другого человека, которого давным-давно нет. Белое, чистое, без косметики лицо, волосы зализаны назад, в глазах застыло суровое выражение – перед ней вновь была та девочка, чей ребенок умер, забрав с собой все ее так и не сбывшиеся мечты.
Дреа выбежала из ванной, задыхаясь от горечи. Нужно поскорее навести красоту – высушить волосы и накраситься, нужно выглядеть как можно лучше и сексуальнее. Одним это было выше ее сил: так долго смотреть на себя… ну уж нет! Она автоматически влетела в гостиную и, понурившись, в нерешительности остановилась, как заводная игрушка со сломанной пружиной. Что теперь? Что ей делать? И что она может сделать?
Дреа очень замерзла. Казалось, вокруг нее кружил, пробирая ее до костей, могильный холод. Даже на покрытом ковром полу босые ноги Дреа заледенели и стали белыми, бескровными, Яркий лак на фоне бледной кожи выглядел еще более вульгарно. Она вспомнила, как противно ей было смотреть на свои ноги с яркими ногтями, когда он закинул их себе на плечи…
Из ее груди вырвался какой-то гортанный, животный звук. Прогнав от себя наконец ненавистное воспоминание, Дреа, пошатываясь, направилась к раздвижным дверям балкона, манившего ее своим теплом.
Однако, ступив на нагретые солнцем каменные плитки, она почти не почувствовала приятного тепла – ее тут же обступили отвратительные картины недавних событий. Избегая смотреть на перила, возле которых она сегодня стояла, Дреа опустилась прямо на плиточный пол и прислонилась спиной к стене. Стена нагрелась на ярком солнце, и блаженное тепло стало наконец проникать в ее тело. Постанывая от удовольствия, она подтянула ноги к груди и, прикрыв их халатом, уперлась лбом в колени.
Послышались сдавленные рыдания, ее отчаянию не было предела. Дреа не понимала ни себя, ни этого человека. Что с ней? Она никогда не сдавалась, всегда хитрила и выворачивалась, умудряясь находить выход из любого положения. Нужно собраться, сделать над собой усилие, соблазнить Рафаэля…
Нет! Слово само собой слетело с ее уст и, словно эхом, отдалось во всем теле. Неожиданная сила собственной реакции потрясла ее – ведь Дреа давно научилась управлять своими чувствами. Успокоившись, она поняла: все правильно, с ней все в порядке, просто с Рафаэлем у нее все кончено. Он отдал ее в пользование, будто она для него пустое место… будто она сама ничто.