Он тебя не любит(?)
Шрифт:
— Не с ней ты отдыхаешь, в ней ты отдыхаешь, и видать неплохо у тебя выходит, — нетерпеливо перебил его сердитый голос, — только вот ее ты забыл спросить. Судя по всему, не очень она хочет за тебя замуж!
— Почему… Почему вы так думаете? — теперь в голосе Макара звучал настоящий зимний холод, Эве казалось, что от двери по стенам потянулась изморозь.
— Невроз, — как припечатал его собеседник, — у девочки хороший такой, длительный и затяжной невроз. Как думаешь, у счастливых, любимых и довольных жизнью женщин… фу ты, ну ладно, девушек, бывают затяжные неврозы?
— Невроз?
— Того, что ты рассказал, вполне достаточно. И с того, что я вижу. Счастливые девушки не бросаются обручальными кольцами.
Эва схватила себя за руку, кольца не пальце не было. Она что, стащила его с руки и бросила в Макара? Господи, неужели она устроила сцену ревности, какой стыд. Эва усиленно напряглась, но ничего такого не вспоминалось, может она просто бессознательно стянула кольцо с пальца и уронила?
— Не знаю, я уже сам ничего не понимаю, — теперь и Макар шептал, а Эве казалось, он яростно растирает лицо, — как же меня это все достало…
— Отцу хоть не говори, — уже не так сердито проговорил Геннадий Викторович, — убьет его такая твоя женитьба.
Скрипнули двери, и мужчины вошли к ней. Эва решила, что притворяться глупо, и не стала закрывать глаза, в конце концов, сколько можно шептаться за ее спиной? Но те особо не смутились, Макар присел рядом и взял ее за руку.
— Эва, это Геннадий Викторович Кравченко, он доктор, кардиолог, ты потеряла сознание в «Гибралтаре», я привез тебя сюда. Это хорошая клиника, — Мак пытливо вглядывался в ее лицо, она осторожно высвободила руку и спрятала под плед, он отвернулся и накрыл голову руками.
— Это …
— Погоди, встань, дай я поговорю, — Кравченко был большой, представительный с поседевшими висками и морщинками возле глаз.
Он уселся возле Эвы и начал задавать ей вопросы, самые разные, иногда она не понимала, что он от нее хочет. Но Кравченко ей нравился, точнее, нравился его тон, спокойный и уверенный.
— Ты принимаешь гормональные препараты? — спросил он Эву, но за нее ответил Макар и назвал название препарата. Кравченко с отвращением скривился. — Зачем ты травишь ее этими таблетками, Мак? Это же насилие над организмом.
— Мне доктор сказал, они совершенно безвредны, — решила подать голос Эва.
— Не слушай их, деточка, — доверительно заговорил доктор, — если твой организм вынуждают не делать то, что предназначего ему природой, это уже насилие. С этого дня я запрещаю тебе их пить, выкинь таблетки на мусорку.
Эва не стала уточнять, что она и так не пьет противозачаточные, ведь она думала, что у нее будет ребенок…
— А месячные у тебя когда последние были?
Закончилось тем, что Эве назначили целый ряд обследований, и Макар повез ее домой. На прощание Кравченко выдал целый лист назначений.
— Вот это тебе, — подчеркнул он пальцем надпись, — а то доконает тебя это учредительство…
Макар вырулил с территории клиники и остановил машину.
— Я не летал в Париж с Аленой, Эва, — очень ровно сказал он, — она прилетела туда на конференцию на три дня, мы случайно встретились и несколько раз вместе пообедали.
— Ты мне не сказал… — Эва пробовала защищаться, но вышло совсем жалко. Макар развернулся к ней, упершись рукой в спинку кресла, и она только сейчас заметила свежую ссадину на правой скуле. Протянула руку, но он не дал коснуться, отшатнулся и отвел ее руку.
— Это что? Ты подрался?
— Объяснил одному из знакомых, как нехорошо распускать сплетни. Эва, — его глаза сейчас казались совсем темными, — спроси кого хочешь, если я в отношениях, я не изменяю. И тебе я не изменял, я не стану трахаться ни с кем за твоей спиной, если я посчитаю, что наши отошения исчерпали себя, я сам скажу тебе об этом.
Он откинулся на сиденье и вперил взгляд в переднее стекло, но почему-то Эве казалось, что он ничего не видит.
— Эти фото у Алены в инстаграмме, в свободном доступе, извини, я не знал, что должен тебе обо всем докладывать, это была очень тяжелая поездка, я едва не завалил котракт, у меня нет опыта отца, сам не знаю, как я выехал. Отец мне не простил бы, если бы я провалил переговоры.
— Прости, — прошептала Эва, прикасаясь к его ладони, но он не пошевелился, — просто Дэн сказал…
— Что мы трахались с Аленой. Где, интересно? В туалете? На крыше? Или может я украл у охранников ключи от подвала? — Эва никогда не видела его таким злым.
— Но вы пришли вместе, и у вас был такой вид…
— Я играл в бильярд с Тимом, а где была Алена, я не знаю, может танцевала, выходит, ты поверила, что я такое ничтожество, что буду прямо здесь, на твоих глазах…
Он не договорил, в машине повисла напряженная тишина. Наконец Макар завел двигатель, и больше не говоря ни слова, вырулил на проспект. Эве тоже говорить не хотелось. Подъехав к дому, он первым выскочил из машины и все так же молча поднял Эву на руки.
Она попыталась слабо сопротивляться, но быстро притихла, чувствуя, как клокочет под его кожей гремучая смесь ярости и раздражения.
— Тебе надо хорошо высыпаться, я лягу в гостиной, — сказал Макар, стоя на пороге, — ты ложись, не жди меня, мне нужно кое-куда съездить.
Эва долго ворочалась, перекатываясь по всей кровати, отчего-то именно сейчас остро недоставало Макара. Он вернулся поздно, с легким запахом виски и табака, а ведь он не курил, вообще, значит, это курил кто-то из друзей? Он вошел в спальню и присел возле Эвы на корточки, пришлось притвориться спящей.
Она надеялась, что Мак что-то скажет, или поцелует ее, или вообще ляжет рядом. Но он посидел так несколько минут и ушел, прикрыв за собой дверь. О кольце он так ее и не спросил.
Глава 17
Утром Макар отвез Эву в клинику. Он выглядел угрюмым и задумчивым, но все же, когда она попыталась первой выйти из машины, удержал, вышел сам и распахнул дверь. Эва сделала шаг и очутилась в его объятиях, он обхватил ее, сжал на миг и привычно ткнулся в макушку. Она не удержалась и тоже обняла его, и будто мир вокруг них исчез, Эва даже дышать перестала.