Он. Она. Другая

Султан Лия

Не успеваю услышать ответ, так как слышу, как дверь за спиной открылась и вошли наши соседи. Убираю телефон на тумбочку и стираю слезы с лица.

– Сабина, мы тебе каши и чаю принесли. Поешь хоть чуть-чуть, а то упадешь в обморок.

– Спасибо…большое, - стараюсь не быть размазней, но выходит плохо. Поднимаю глаза и вижу, что муж все еще стоит у окна и смотрит на меня.

– А, с мужем общаетесь, - улыбается соседка.
– Ну не буду мешать.

– Мы уже закончили. Вы не мешаете, - поворачиваюсь и прячу зареванное лицо.

– Передача для Искаковой, - на пороге появляется медсестра с двумя большими пакетами. Принимаю их и

начинаю разбирать. То и дело возвращаюсь к нашему разговору и анализирую. Ругаю себя: мол, надо было быть жестче, где-то по-другому ответить и про развод не забыть. Только теперь понимаю, что хочу уйти, бежать от него, куда глаза глядят. Скрыться от такой любви. которая предает и разрушает. Вытаскиваю из пакета плюшевую зайку в розовом платье - любимую игрушку Нафисы. Дома она спит с ней в обнимку. Вспомнила, как Таир привез ее из командировки, а дочка радовалась и назвала ее Машей, как в мультфильме.

Командировки…эти его частые поездки за границу и по стране. Интересно, она тоже с ним ездила, если они вместе работали? Они делали это в гостинице? Прятались? Сколько у них было таких вот ночей, когда я ждала его дома? Готовила любимые блюда, гладила его рубашки…Сколько ночей та, другая, украла у меня? Сколько дней украл у меня он?

Вцепившись в игрушку, хочу ее разорвать на куски, выпотрошить. Но вместо этого сильно сминаю и прижимаю к животу. Тело разом напрягается, я как одна натянута струна. Уже не стесняясь Куляш-апай, тихо вою белугой, потому что боль невыносимая.

– Кызым, что с тобой?
– женщина слезает с кровати и за пару секунд оказывается у меня.
– Ну-ка вставай, идем сюда.

Она поднимает меня и пересаживает на свободную кровать. Всего их четыре, но пока к нам никого не подселили. Куляш-аапай устраивается рядом со мной и берет за руку.
– Ты опять себя винишь? Ну бывает такое. У всех бывает. Все отделение с отравлением.

– Нет, - мотаю головой.
– Я узнала…Сегодня…В больнице…Прямо здесь, - задыхаясь, объясняю я.
– Мой муж…изменяет…мне. У него…у него…вторая семья. Любовница…сын…ему почти год.

– Ой баааай! Мас?ара! (каз.- О ужас, какой позор) - Куляш-апай крепко обнимает меня.

– Бедная девочка. Как же так?

– Господи, как мне жить дальше? Что мне делать?

– Для начала поплачь. Не держи в себе.

И я плачу на плече незнакомой мне женщины, потому что ее доброта и участие напоминает мне мою мамочку, которую я потеряла. Если бы только она была рядом…

– Чего же им не хватает-то?
– сокрушается Куляш-апай, проводя ладонью по моим волосам.

Хотела бы я знать, чего ему не хватало? У него была моя любовь, верность, преданность. Я делала все, чтобы окружить его заботой. Знала, как много он работает, чтобы обеспечить нас. Не скандалила, не пилила. Я просто хотела, чтобы и он любил меня в ответ также сильно, как и я его. И теперь я спрашиваю себя: а любил он меня когда-нибудь?

***

– Почему не спишь?
– сонным голосом спрашивает соседка.

Ее внук уже сладко сопит, а Нафиску до отбоя еще два раза вырвало и она снова отключилась. Доктор предупредил, она может проспать вот так двое-трое суток. Обещали прокапать на третий день. Мы с соседкой закрыли окна жалюзями, чтобы детям не мешал свет фонарей. В палате темно, а сна ни в одном глазу. Ворочалась, под нос бубнила. Вот теперь лежу на спине с широко раскрытыми глазами. На сегодня все слезы выплаканы.

Я совершенно сухая и пустая внутри.

– Думаю, - вздыхаю тихо.

– Не стоит он того, - фыркает Куляш-апай.

Я рассказала ей о нашем столкновении в приемном отделении и разговоре с мужем. Не знаю почему, но я не могла в тот момент копить это все в себе. Была бы рядом сестра, или подруги Ксюша и Айгерим, я бы призналась им. Знаю, они были бы категоричны, матерились,предложили бы побить его вместе с любовницей. Особенно Ирада. Она вообще без тормозов. Но соседка моя - женщина мудрая, спокойная. Это сразу видно.

– Ой, лежу и думаю, что твоя ситуация - прямо как в моих любимых фильмах на “России-1”. Дочка все время смеется. Говорит: “Мам, ну что за чушь смотришь”. А там, все, как в жизни: тоже мужья предают, жены страдают, любовницы строят козни.

– Она мне пока ничего не строила. Только спала с моим мужем.

– Это считай уже строила, - усмехается Куляш-апай.
– Ой, Сабинка, послушала тебя, и себя вспомнила. Только я постарше была и две дочки у меня тогда в школе учились. И вот приходит ко мне любовница мужа и заявляет: “Мы с вашим мужем уже давно за вашей спиной”.

– Правда?
– поворачиваюсь на бок. Кровать неудобная, узкая, скрипучая. Но что поделать.

– Да. Просила, чтобы я от него отстала вместе с детьми. Наглая такая. Думала, дом его и она выгонит, - посмеивается она.
– А нет, дом мы построили на участке моих родителей. Они правда уже умерли к тому моменту. Так что не было на нем ничего. Я его выгнала, а ей пожелала объедками не подавиться. А время такое было - конец девяностых. Я в ателье работала, но денег ни черта не хватало. А потом мне клиентка как бы между прочим сказала, что ее знакомые - очень богатые люди - ищут домработницу. Как зарплату назвала, так я и побежала к ним на собеседование. А они такие состоятельные казахи, мужчина нефтяник, жена в банке работала. Дом огромный, дети - ровесники моих девочек. Ну я там у них и работала много лет. Убирала, готовила, гостей встречала. Шесть дней в неделю с утра и до семи-восьми. А они меня не обижали, платили хорошо, премии на праздники давали, на Новый год дочкам подарки дарили. Мне главное что было? Девчонок поднять, образование им дать, чтобы будущее у них было. Я им тогда сказала: “Я - дура, что высшее образование не получила. Не будьте такими же дурами, как я”. Я-то думала, что всю жизнь буду “за мужем”.

– И как? Выучили?
– поразительно, но ее история отвлекла меня от собственных проблем и мыслей.

– Конечно. Все сделала, что хотела. Выучила, замуж выдала. На пенсию ушла.

– А муж бывший?

– А что муж? Муж объелся груш, - хмыкнула Куляш-апай.
– Подросли когда дочки, обратно стал проситься, выгнала его любовница. Прошла любовь, завяли помидоры. Дочки так на него обижены были. Он же и про них забыл, не общался. Короче, не приняла я его. А недавно узнала, что умер.

– Ужас.

– Жизнь. Я тебе к чему говорю? Сейчас тебе кажется, что измена - это конец света. И может, думаешь, что некуда тебе идти и ты без мужа никто и не справишься, потому что все всегда решал он. Но нравится мне как у русских говорят, что женщина коня на скаку остановит, в горящую избу войдет. Вот все мы такие. Тихие, послушные, услужливые. Но если разозлить - ууууух, глотку за детей выгрызем, отряхнемся и дальше пойдем Женщину только очень сильно разозлить надо, чтобы она ожила. Поэтому не убивайся так. Конец - это тоже начало.