Они были не одни
Шрифт:
— Ну, дорогие мои, ухожу! А вы, женщины, уж постарайтесь: приготовьте угощение на славу! Ничего не жалейте! Слышишь, старуха? — покручивая седые усы, давал он последние наставления.
— Не беспокойся, муженек… Только ты не забудь всех пригласить, чтобы потом не срамили нас в селе, — ответила жена, перемывая в ведре говяжьи потроха.
Старик улыбнулся, что-то пробормотал и отправился в путь.
Время уже близилось к закату. Косые лучи солнца ласково освещали селение, молодую весеннюю листву, спокойные воды озера. Все село уже знало радостную новость: завтра дядя Коровеш
Еще рано утром о предстоящей свадьбе всем возвестили двое маленьких внуков Коровеша. Чистенькие и нарядные, пошли они по селу с торбой, в которой находились калачи и кувшин вина. Заходили в каждый дом и, обращаясь к главе семейства, просили его отведать калача и запить глотком вина.
— Окажите нам честь и пожалуйте сегодня вечером на свадьбу! — говорили мальчуганы, и личики их сияли.
В ответ их благодарили:
— Непременно, непременно придем к вам на свадьбу…
Так дети обошли все село и к обеду возвратились домой с пустой торбой и пустым кувшином.
Теперь пошел приглашать односельчан и сам старик. Покашливая, ходил он от дома к дому, стучал палкой в дверь и весело спрашивал:
— Принимаете друзей?
— Входи, дядя Коровеш, сделай милость, входи! — отвечали ему все в один голос, распахивали двери, усаживали у очага на набитой соломой подушке. Домочадцы старались всячески угодить гостю. Тотчас же на горячих углях кипятили в джезве кофе.
— Желаю, чтоб в вашем доме всегда была полная чаша! — говорил старик перед тем, как приняться за кофе.
— Дай бог твоим молодым долгой и счастливой жизни! — отвечали хозяева.
Хотя старик и торопился закончить приглашения, разговор затягивался, касаясь повседневных сельских дел и забот.
— Говорят, бей на тебя сердится, а за что? Разве ты не угождал ему во всем? — спрашивали старика хозяева.
— Пропади он пропадом, что мы можем против него поделать? — вздыхал дядя Коровеш.
— Говорят, он собирается приступать к постройке новой башни. Так ли это, дядя Коровеш?
— Ей-богу, не знаю, но не думаю, что так. Правда, оба кьяхи отправились к нему в Корчу, но что из этого получится, одному богу известно!
— На днях один из кьяхи, потирая от радости руки, говорил Гьергу: «Скоро пожалует к нам из Тираны бей. Как он приедет, сразу начнем постройку новой башни. С воскресенья и приступим». А когда Гьерг им сказал, что в воскресенье Коровеш справляет свадьбу сына, они только оскалили зубы и промолчали.
— Ну, друзья мои, тут ничего не поделаешь! Земля бея, и мы, наши тела и души, тоже принадлежим ему. Нет у нас ничего своего, кроме рубахи на теле, — ответил старик и добавил: — Оставим лучше этот разговор — завтра у нас свадьба, а вы пожалуйте к нам с вечера, дорогие гости. Желаю всяческих благ вашему дому!
И, взяв палочку, старик отправлялся дальше и уже стучался у следующих дверей и снова звал на свадьбу. Ему сейчас ни о чем другом не хотелось думать, кроме как о свадьбе сына, а между тем… все озабочены, встревожены предстоящим приездом бея.
Получить документы,
— Эх, и тут выматывают из нас душу! Четыре раза таскались мы туда с невестой, и никакого проку! — жаловался старик всему селу.
Жалобы эти услышал и Рако Ферра. Он усмехнулся:
— Так и быть, дядя Коровеш, помогу тебе! Научу, как нужно поступать. Пошли им в Шён-Паль чего-нибудь жирненького да побольше раки, и все уладится само собой.
Только теперь старик понял, на какую ногу хромал его осел!
«Где наше не пропадало! Куда ушло девяносто девять, пусть уходят и все сто!» — решил он и, не долго думая, в один прекрасный день со своим старшим сыном послал главе общинного управления в подарок жирную овцу и несколько бутылок раки. И все сразу уладилось: не пришлось больше таскаться в Шён-Паль, не понадобилось ни метрических книг, ни гербовых марок, ни свидетелей. Со всеми формальностями было покончено в два счета.
Одна забота с плеч долой, но появились другие. С распустившимися весной почками пожаловал к крестьянам их милостивый бей. Он решил исполнить то, что задумал еще несколько месяцев тому назад: заставить всех крестьян Дритаса строить ему новую башню на холме Бели, где пока еще стояла хижина Ндреко. И такую прекрасную, чтобы равной ей не было во всей округе Корчи! А Ндреко пусть убирается вниз, в лощину, к самому ущелью, и устраивается, как хочет. Какое дело бею, что там не только теленка некуда выпустить, но и рогожку расстелить негде? Что поделаешь?
«Нет у нас ничего, кроме рубахи на теле», — повторил про себя Коровеш и снова начал думать о предстоящей свадьбе сына — на это его натолкнула веселая песня, донесшаяся с крыльца его дома. Там было полно девушек. Они пели и, как того требовал старый обычай, разламывали и крошили «калач жениха». Старик весь ожил: точь-в-точь так было и перед его свадьбой… будто возвращалась его молодость!
Усталый, он вернулся домой и прилег у очага. Жена напоила его горячим раки с сахаром. Невестка, жена старшего сына, хорошенько натерла ему спину. До прихода гостей старик успел отдохнуть.
— Смотри, муж, будь сегодня весел и приветлив, не забудь, женим последнего, младшего сына, — говорила ему старуха.
— Ты права, жена, нам уже больше не придется женить своих детей, — отвечал Коровеш, потягивая раки, и добавил: — Пошли им бог счастливой жизни, пусть невеста принесет нам в дом счастье!
Все три комнаты дома Коровеша были застланы новыми рогожами. Вдоль стен лежали подушки, набитые соломой. В очаге потрескивали сухие поленья. С потолка, черного от копоти, еще утром смели паутину и хлопья сажи. Комнаты освещались неровным пламенем двух керосиновых ламп. Оно то вспыхивало, то еле мерцало.