Они были не одни

Спассе Стерьо

Государственные мужи, сидя в дорогих ресторанах и чокаясь бокалами шампанского, поклялись, не откладывая, приняться за дело. И клятву свою сдержали. В правительстве, в парламенте, в городских муниципалитетах, в общинных управлениях, в органах полиции и жандармерии — всюду развернулась бешеная кампания против «разбойников». В парламент были внесены законопроекты о закрытии средних школ в провинции: хватит одной Тираны, где учатся сыновья и дочери беев и эфенди, а детям бедняков грамота ни к чему!

Министерство финансов распорядилось о взыскании с крестьян всех недоимок — никаких льгот и отсрочек! Долг есть долг, и его надо платить! Совсем другое дело — задолженность государству со стороны беев и богатых коммерсантов: правительство

позаботилось, чтобы они не потерпели ущерба, и издало специальный закон о снижении им размера налогов и списании недоимок. Убытков на этом оно не потерпело, так как недостающие суммы были покрыты займами, которые великодушно предоставлял правительству Зогу его верный союзник — фашистский дуче.

Бей приехал из столицы под впечатлением всех этих мероприятий, направленных против албанской бедноты. В таком же духе он намеревался поступить и со своими крестьянами. Да, он согнет их в бараний рог! И если он сам вовремя не позаботится о защите интересов албанского королевства в своем собственном имении, кому же тогда об этом заботиться? Вот почему слова Рако особенно пришлись ему по душе.

— Молодец, Рако! На тебя можно положиться! — проговорил бей, кладя руку на плечо своего верного приспешника, и продолжал: — Вот я выгоню Ндреко из его дома, заставлю всех крестьян построить мне новую башню — разве это плохо для начала?.. Для борьбы против духа крамолы?

— Ты прав, бей! Но с Гьикой следует бороться иначе: надо прибегнуть к помощи властей и убрать его отсюда! Не подумай, господин мой, что я наговариваю на него по злобе, потому что мы с ним в ссоре. Говорю так, только заботясь о благе твоей милости. Гьика все время поносит бея, ругает правительство. А кроме того, бей, он еще и распутник. Дочка нашего Шоро — эдакая сука! — забрала детей, ушла из дома мужа и возвратилась к отцу. И из-за чего, как бы ты думал? Из-за пустяка! Муж ее пропадает где-то в Австралии, а она повздорила со свекровью и ушла! Пусть бы хоть сидела смирно в отцовском доме, так нет же! Напоказ всем разгуливает по селу! Но и этого мало: снюхалась с Гьикой, и теперь они неразлучны. А когда Шоро сидел в тюрьме, так они даже вместе и в поле работали — Гьика вспахивал их участок, честное слово! Уже и тогда у меня возникли подозрения, и я не раз говорил нашим крестьянам: «Смотрите, неровен час — скоро дочка Шоро рожать будет…» И вот недели две тому назад встретил я ее на улице, а живот у нее вот какой! Эге, подумал я, это уж непременно от Гьики! Говорил и старосте, и нашим старикам, что это стыд и срам для всего села; об этом надо бы заявить в Шён-Паль, в общинное управление, но староста будто боится. Скажи мне, господин, разве можно терпеть такое безобразие?

Бей внимательно выслушал Рако.

— Ты прав, Рако! Обо всем этом нужно довести до сведения общинного управления. Если этого не сделает ваш староста, сделаю я! Не потерплю в своем имении подобного разврата! Не потерплю!

Рако Ферра обрадовался: теперь он наконец утолит так долго переполнявшую его ненависть против Гьики. Сам бей поможет ему расправиться с заклятым врагом! Вот это хорошо, вот это славно! Сегодня Гьику выгонят из дома, завтра вызовут в общину и обвинят в распутстве, припомнят ему и крамольную болтовню, и тогда этот разбойник узнает, против кого он смел восстать!

— Только не будем забывать, Рако, что он не один! Среди крестьян найдутся такие, что его поддержат. Надо укротить и их. Вот хотя бы, к примеру, этот Коровеш — его тоже следовало бы хорошенько проучить! — сказал бей.

— Старый Коровеш в моих руках! — засмеялся Рако, — он у меня в долгу как в шелку, а устроил такую богатую свадьбу! А когда спрашиваю с него долг, все отвечает: «Нет у меня денег».

— Зачем же ты дал ему столько денег? — опросил бей, желая выказать сочувствие обиженному кредитору.

— Эх, давно это было, лет семь тому назад. Сын его уезжал на заработки в Австралию. У Коровеша, разумеется,

не на что было отправить сына — ни у кого из наших крестьян не водилось столько денег, чтобы купить билет на пароход в такую далекую страну, как Австралия. Коровеш обращался к ростовщикам в Корче. А у меня в то время были с ним неплохие отношения, вот я и подумал: сделаю доброе дело, услужу человеку! И отсчитал ему наличными шестьдесят золотых наполеонов. Сделку произвели честь по чести в Корче у нотариуса. По нашему условию Коровеш был обязан возвратить мне через год сто двадцать наполеонов. Но сыну его в Австралии не повезло. Прошел год, и Коровеш выплатил только сорок наполеонов. Стало быть, долг остался за ним прежний: сто двадцать наполеонов, потому что эти сорок пошли в счет процентов второго года. Истек и второй год, и третий, и вот уже идет седьмой. А Коровеш так и не возвращает мне долг; только ежегодно выплачивает проценты — иногда сорок, а иногда только тридцать наполеонов. И вот уже два года, как он и проценты перестал платить! Теперь мы в ссоре: не дарить же мне ему свои кровные денежки! А Гьика ему нашептывает: «Не плати больше Рако, ты и так давно с лихвой вернул ему его шестьдесят наполеонов!» И этот старый дурак слушается!..

— А почему ты не пойдешь в суд?

— Все надеялся, что он в конце концов образумится. Но теперь лопнуло мое терпение!

— А есть у него какое-нибудь имущество?

— Еще бы не быть! И имущество есть и стадо овец.

— Так возьми у него за долг стадо! — сразу разрешил вопрос бей.

— Если только милостивый господин мне в этом поможет…

— Как вернусь в Корчу, переговорю и с нотариусом и с адвокатом. Ты только заяви претензию, а остальное доделаю я! — пообещал бей и, принимаясь за третью чашку кофе, продолжал: — А что до этого разбойника Гьики, то я заставлю старосту сообщить о нем в общинное управление. И сам туда напишу, и жандармскому инспектору напишу! Пусть они хорошенько разберутся. Не допущу, чтобы в моем поместье творились такие безобразия!..

Неожиданно Рако показалось, что он, желая отомстить Гьике, зашел слишком далеко… Прикажет бей старосте — и поволокут Гьику вместе с дочкой Шоро в общинное управление. И, конечно, Гьика сразу догадается, кто все это подстроил, и любыми средствами постарается отомстить Рако! Ему ничего не стоит сказать Рако Ферра в глаза: «Прихвостень бея! Палач! Подлец!»

От этих мыслей Рако настолько взволновался, что даже выронил изо рта сигарету. Но ему не хотелось показаться трусом перед своим благодетелем — беем. Сколько хорошего сделал и еще собирается для него сделать бей! И своей доли урожая с него не требует, и предоставил ему лучшее поле, и всегда приветливо с ним обходится, и вот теперь готов помочь ему получить давнишний долг с Коровеша! И если Рако Ферра, родившийся в бедной семье, ныне первый богатей на всю округу, этим он всецело обязан своему бею, дружбе с корчинскими ростовщиками и представителями власти. Крепко он с ними связан, и дело у них общее. Он не ошибся, избрав этот путь: доказательства тому — огромные стада, обширные поля, золото, спрятанное так надежно, что к нему никакой змее не подползти! От полноты верноподданнических чувств Ферра осушил до дна бутылку раки за здоровье бея, который так близко принимал к сердцу интересы верных ему людей.

Подали обильный завтрак. Пока бей ел, Яшар, сидя напротив, жадно облизывался. Стоило бею отодвинуть блюдо, как Яшар хватал его и доедал остатки.

Позавтракав, бей отер губы, поднялся и подошел к окну. Отсюда открывался красивый вид на селение и его окрестности. Все это его исконные владения! Распаханные и засеянные поля, рощи, а за ними — горы с густыми лесами и пастбищами, где пасутся стада. Лицо бея просветлело, и он улыбнулся: гордость собственника овладела им. От своих отцов и дедов унаследовал он столько пашен и лугов, столько лесов и гор!.. Как неограниченный властелин, повелевает он людьми и царит на этих землях!