Они не пройдут! Три бестселлера одним томом
Шрифт:
Они разговаривали, не замечая, что творится вокруг, пока не подошел Загудаев [27] и, смеясь, не позвал всех к столу — хватит морить гостей голодом. В блиндажах было тесно и темно, поэтому столы, сколоченные наспех из березовых бревнышек и неведомо где добытых досок, поставили прямо на снегу. На обед была пшенка с мясными консервами — пища простая, но гости ели с удовольствием. По карточкам давали только хлеб, иногда немного крупы и масла, и простой, но сытный обед был настоящим пиром для москвичей. После обеда делегаты вытащили из автобусов огромные мешки и под одобрительный ропот танкистов принялись раздавать подарки — завернутые в оберточную бумагу или газету пакеты. Внутри были теплые шапки, шарфы, рукавицы, носки и даже свитеры и письма, письма, письма от абсолютно незнакомых людей. Москвичи желали воинам скорейшей победы, дети обещали учиться только на «отлично», женщины, у которых кто-то тоже ушел на фронт, просили быть осторожней, чтобы вернуться, ведь всех ждут дома матери, жены… А девушки… Девушки предлагали дружить, обещали ждать и, если товарищ боец захочет, выражали готовность прислать фотографию.
27
Старший политрук Александр Степанович Загудаев, политрук роты, командиром которой был старший лейтенант Бурда.
Наконец пришла пора расставаться, гости пошли к автобусам. Женя и Оля подошли к Петрову, по очереди пожали ему руки, а потом вдруг поцеловали в обе щеки. Танкисты заржали, кто-то одобрительно свистнул, а Бурда, широко улыбаясь, хлопнул своего комвзвода по спине. Протасов, крутившийся рядом, кажется, надеялся, что и ему достанется поцелуй, но так и не дождался. Впрочем, в его подарке оказались теплые варежки и письмо от Нюры из Сокольников с предложением дружить, так что наводчик себя обделенным не чувствовал. Автобусы скрылись за поворотом, и комбриг приказал расходиться по местам. Нагруженные подарками на весь взвод, Петров и Протасов зашагали обратно.
Танк Луппова, отправленный с вечера в засаду, только что вернулся с позиции. Танкисты, чумазые и смертельно уставшие, чистили ходовую от снега и грязи, механик замерял уровень масла. От экипажа Лехмана на митинге присутствовали радист и наводчик, но их старший лейтенант отправил на кухню за обедом на всех. В отсутствие Петрова обязанности комвзвода временно исполнял Лехман. Увидев командира и наводчика с пакетами в руках, Леонид отдал приказ построиться, после чего доложил, что в отсутствие товарища старшего лейтенанта никаких происшествий не имело места быть. Петров скомандовал «вольно» и сказал, что сейчас начнет делить подарки. Прямо на снегу расстелили кусок брезента, на него выложили пакеты, тем временем Безуглый торопливо срезал восемь палочек, короткую вытянул Сашка Трунов, водитель Лехмана. Он отошел к высокой березе и стал спиной к подаркам. Осокин, Безуглый, Лехман со своим водителем присели на корточки вокруг брезента. Луппов и его танкисты торопливо вытерли руки ветошью, сполоснули снегом и тоже разместились вокруг «скатерти» с подарками. Переглянувшись, Петров и Протасов встали в стороне, наслаждаясь зрелищем. Луппов, как самый старший, почесал небритый подбородок, посмотрел в небо, затем ткнул в грудь Безуглого:
— Ты!
Радист широко ухмыльнулся и, прикоснувшись палочкой к одному из пакетов, громко спросил:
— Кому?
— Осокину! — крикнул, не оборачиваясь, Сашка.
Под общий смех водитель схватил свой подарок и уже хотел было развернуть, когда сержант ударил его веткой по рукам:
— Васька, как не стыдно! Имей терпение — все вместе откроем!
Осокин что-то смущенно буркнул, а радист уже указывал на следующий подарок:
— Это кому?
— Лейтенанту Лехману!
Лехман с угрюмым по обыкновению лицом взял пакет, посмотрел на него и вдруг, к общему удивлению, мягко улыбнулся. Поймав вопросительный взгляд Луппова, лейтенант повернул подарок и показал всем: на оберточной бумаге широкими, кривоватыми буквами кто-то совсем маленький написал: «Дарогому краснормейцу».
В пять минут подарки разошлись, и Безуглый, взявший на себя обязанности распорядителя, разрешил разворачивать. Больше всех повезло Осокину: ему достался теплый шарф, добротные рукавицы на меху, но, главное, письмо от…
— Таня Хлебникова! — громогласно провозгласил Безуглый, заглядывая через плечо радисту. — Работает швеей на фабрике «Большевичка»…
Осокин торопливо прикрыл письмо рукой, но память у радиста была превосходная, и он, к общему удовольствию, продолжил:
— Рукавицы сшила из своей детской шубки и надеется, что они согреют тебя… — он похлопал водителя по плечу, — неизвестный советский герой. Живет с мамой и младшим братом, отец в ополчении, если можешь, ответь, пожалуйста… Васька, давай меняться письмами, а?
— Фигу, — невозмутимо ответил водитель.
— У тебя же кто-то на примете уже имеется, Васенька, сам говорил. — Безуглый задушевно обнял Осокина за плечи. — Ну зачем тебе две? Это, в конце концов, нечестно, не по-комсомольски…
— Я соврал, — хладнокровно ответил мехвод и, осторожно сложив, сунул письмо за пазуху, в карман гимнастерки, — не было у меня никого.
— Вася, ты — сволочь, — укоризненно заметил Безуглый под общий хохот.
— А товарищ старший лейтенант сегодня сразу с двумя познакомился, — заявил внезапно Протасов.
Все дружно замолчали и уставились на комвзвода.
— Так-так-так, — зловеще протянул Лехман. — Воспользовались служебным положением, товарищ старший лейтенант? Пока мы тут не покладая рук стерегли столицу от фашистов, вы, оказывается, устраивали личную жизнь?
— Товарищ старший лейтенант, — печально сказал Безуглый. — Не хотел это говорить, но вы — как Вася.
— В смысле — везучий? — гордо спросил Осокин.
— В смысле — сволочь, — вздохнул радист.
Петров смеялся вместе со всеми, когда внезапно вспомнил, что…
— Ой, я дурак, — с тоской протянул старший лейтенант.
— А с чего такая самокритика? — спросил красный от смеха Безуглый.
— Ой, Сашка, я такой дурак, — командир тяжело поднялся и отошел к танку.
Танкисты переглянулись, затем радист медленно поднял палец вверх:
— Товарищ старший лейтенант, только не говорите, что не взяли у нее адреса.
Петров молчал. Безуглый посмотрел на Осокина, затем на Лехмана. Лейтенант покачал головой:
— Не взял.
— Хоть красивая? — спросил Луппов.
Комвзвода кивнул.
— Красивая, — подтвердил Протасов. — Оля. Она на него так смотрела! А потом они его поцеловали перед отъездом, но я же не знал, что он адрес не спросил…
— Дела-а-а, — протянул Лехман. — А хоть примерно известно, откуда они?