Они не пройдут! Три бестселлера одним томом
Шрифт:
Они разговаривали, не замечая, что творится вокруг, пока не подошел Загудаев [27] и, смеясь, не позвал всех к столу — хватит морить гостей голодом. В блиндажах было тесно и темно, поэтому столы, сколоченные наспех из березовых бревнышек и неведомо где добытых досок, поставили прямо на снегу. На обед была пшенка с мясными консервами — пища простая, но гости ели с удовольствием. По карточкам давали только хлеб, иногда немного крупы и масла, и простой, но сытный обед был настоящим пиром для москвичей. После обеда делегаты вытащили из автобусов огромные мешки и под одобрительный ропот танкистов принялись
27
Старший политрук Александр Степанович Загудаев, политрук роты, командиром которой был старший лейтенант Бурда.
Наконец пришла пора расставаться, гости пошли к автобусам. Женя и Оля подошли к Петрову, по очереди пожали ему руки, а потом вдруг поцеловали в обе щеки. Танкисты заржали, кто-то одобрительно свистнул, а Бурда, широко улыбаясь, хлопнул своего комвзвода по спине. Протасов, крутившийся рядом, кажется, надеялся, что и ему достанется поцелуй, но так и не дождался. Впрочем, в его подарке оказались теплые варежки и письмо от Нюры из Сокольников с предложением дружить, так что наводчик себя обделенным не чувствовал. Автобусы скрылись за поворотом, и комбриг приказал расходиться по местам. Нагруженные подарками на весь взвод, Петров и Протасов зашагали обратно.
Танк Луппова, отправленный с вечера в засаду, только что вернулся с позиции. Танкисты, чумазые и смертельно уставшие, чистили ходовую от снега и грязи, механик замерял уровень масла. От экипажа Лехмана на митинге присутствовали радист и наводчик, но их старший лейтенант отправил на кухню за обедом на всех. В отсутствие Петрова обязанности комвзвода временно исполнял Лехман. Увидев командира и наводчика с пакетами в руках, Леонид отдал приказ построиться, после чего доложил, что в отсутствие товарища старшего лейтенанта никаких происшествий не имело места быть. Петров скомандовал «вольно» и сказал, что сейчас начнет делить подарки. Прямо на снегу расстелили кусок брезента, на него выложили пакеты, тем временем Безуглый торопливо срезал восемь палочек, короткую вытянул Сашка Трунов, водитель Лехмана. Он отошел к высокой березе и стал спиной к подаркам. Осокин, Безуглый, Лехман со своим водителем присели на корточки вокруг брезента. Луппов и его танкисты торопливо вытерли руки ветошью, сполоснули снегом и тоже разместились вокруг «скатерти» с подарками. Переглянувшись, Петров и Протасов встали в стороне, наслаждаясь зрелищем. Луппов, как самый старший, почесал небритый подбородок, посмотрел в небо, затем ткнул в грудь Безуглого:
— Ты!
Радист широко ухмыльнулся и, прикоснувшись палочкой к одному из пакетов, громко спросил:
— Кому?
— Осокину! — крикнул, не оборачиваясь, Сашка.
Под
— Васька, как не стыдно! Имей терпение — все вместе откроем!
Осокин что-то смущенно буркнул, а радист уже указывал на следующий подарок:
— Это кому?
— Лейтенанту Лехману!
Лехман с угрюмым по обыкновению лицом взял пакет, посмотрел на него и вдруг, к общему удивлению, мягко улыбнулся. Поймав вопросительный взгляд Луппова, лейтенант повернул подарок и показал всем: на оберточной бумаге широкими, кривоватыми буквами кто-то совсем маленький написал: «Дарогому краснормейцу».
В пять минут подарки разошлись, и Безуглый, взявший на себя обязанности распорядителя, разрешил разворачивать. Больше всех повезло Осокину: ему достался теплый шарф, добротные рукавицы на меху, но, главное, письмо от…
— Таня Хлебникова! — громогласно провозгласил Безуглый, заглядывая через плечо радисту. — Работает швеей на фабрике «Большевичка»…
Осокин торопливо прикрыл письмо рукой, но память у радиста была превосходная, и он, к общему удовольствию, продолжил:
— Рукавицы сшила из своей детской шубки и надеется, что они согреют тебя… — он похлопал водителя по плечу, — неизвестный советский герой. Живет с мамой и младшим братом, отец в ополчении, если можешь, ответь, пожалуйста… Васька, давай меняться письмами, а?
— Фигу, — невозмутимо ответил водитель.
— У тебя же кто-то на примете уже имеется, Васенька, сам говорил. — Безуглый задушевно обнял Осокина за плечи. — Ну зачем тебе две? Это, в конце концов, нечестно, не по-комсомольски…
— Я соврал, — хладнокровно ответил мехвод и, осторожно сложив, сунул письмо за пазуху, в карман гимнастерки, — не было у меня никого.
— Вася, ты — сволочь, — укоризненно заметил Безуглый под общий хохот.
— А товарищ старший лейтенант сегодня сразу с двумя познакомился, — заявил внезапно Протасов.
Все дружно замолчали и уставились на комвзвода.
— Так-так-так, — зловеще протянул Лехман. — Воспользовались служебным положением, товарищ старший лейтенант? Пока мы тут не покладая рук стерегли столицу от фашистов, вы, оказывается, устраивали личную жизнь?
— Товарищ старший лейтенант, — печально сказал Безуглый. — Не хотел это говорить, но вы — как Вася.
— В смысле — везучий? — гордо спросил Осокин.
— В смысле — сволочь, — вздохнул радист.
Петров смеялся вместе со всеми, когда внезапно вспомнил, что…
— Ой, я дурак, — с тоской протянул старший лейтенант.
— А с чего такая самокритика? — спросил красный от смеха Безуглый.
— Ой, Сашка, я такой дурак, — командир тяжело поднялся и отошел к танку.
Танкисты переглянулись, затем радист медленно поднял палец вверх:
— Товарищ старший лейтенант, только не говорите, что не взяли у нее адреса.
Петров молчал. Безуглый посмотрел на Осокина, затем на Лехмана. Лейтенант покачал головой:
— Не взял.
— Хоть красивая? — спросил Луппов.
Комвзвода кивнул.
— Красивая, — подтвердил Протасов. — Оля. Она на него так смотрела! А потом они его поцеловали перед отъездом, но я же не знал, что он адрес не спросил…
— Дела-а-а, — протянул Лехман. — А хоть примерно известно, откуда они?