Они выбрали ночь
Шрифт:
Но получалась полная ерунда. Обе жертвы - если исключить причастность Невила к гильдии воров - были безупречны. Возница, мистер Фрит, являл собой настоящий пример для подражания. Во время платил налоги, часто подвозил пожилых горожан, не прося платы, а многие соседи утверждали, что Ларкси даже не сквернословил и был весьма благочестивым и честным горожанином.
Какие же грехи заставили Коракса вынести вам приговор?
– мысленно спросил сам себя инспектор. Но в последний момент осекся. А с чего он решил, что Невила тоже
Очередное несовпадение заставило констебля на секунду отбросить в сторону перо и закрыть глаза.
Голова раскалывалась от нагромождения всевозможных мыслей.
– Если бы я был судьей: зачем мне потребовалось вмешаться в дела смертных?
Джинкс припомнил воскресные уроки, в местном приходе, которые он так не любил. Слова пастыря, призывающего быть добрым и отзывчивым. Все казалось пустым.
– Может быть, стоит вновь повстречать трубочиста?
– предложил он последний возможный вариант и улыбнулся собственной наивности.
Внезапно раздался стук в дверь. Инспектор ответил. На пороге стояла тетушка Лайрис.
– Надеюсь, на этот раз никто никого не убивал?
– с надеждой поинтересовался инспектор.
– Слава Всеединому, нет, - выдохнула женщина.
– К вам гость, старший инспектор Ла Руф.
– Ко мне? Инспектор?
– Джинкс подскочил на месте.
– Проходите, присаживайтесь. Я просто не ожидал.
Старший инспектор привычно улыбнулся:
– Я к вам, как говорится со встречным визитом, друг мой. Сначала вы побеспокоили меня посреди ночи. Теперь вот я вынужден, несмотря на свою подагру, совершить это вечернее путешествие в ваш дом.
Мистер Форсберг отчего-то смутился и предложил Ла Руфу мягкое кресло.
– Я тут немного зарабо....
– Вижу, вижу, - устроившись удобнее, старший инспектор отмахнулся, избавляя констебля от лишних забот.
– В ваши годы я тоже проявлял завидное упорство, пытаясь, во что бы то ни стало докопаться до сути вещей. Над чем сейчас трудитесь? Донос на мистера Литли высказывающего недостойные мысли о членах магистрата? Или вас заботит крупная недостача на фабрике 'Ненастных рудников'?
– Честно признаюсь, мои мысли волнуют совсем другие проблемы, - ответил констебль.
– Вот как, - удивился Ла Руф и, как плохой актер, раздосадовано зацокал языком.
– Не обижайтесь, мой друг, но вы упрямый осел. Сколько вам говорить, что в смерти неумелого вора и расторопного возницы - нет, и не было преступной составляющей.
Нахмурившись, констебль потупил взор:
– И все же, мне кажется, я докопался до истины. Если поверить в жизнь после смерти то выходит...
– Не мелите ерунды, инспектор. И прошу, оставьте вопросы религии, церковному клиру! А ваши россказни о привидевшихся мертвецах и тому подобной чуши, не стоят ломаного суона.
В руке
– Я глубоко уважаю и прислушиваюсь к вашему авторитетному мнению. Но сейчас мне нужно самому разобраться с призраками, будоражащими мое сознание.
Перо осторожно легло в сторону у самого края девственно чистого листа.
– Мой друг, вы, безусловно, запутались. И я просто хочу помочь. В данном случае вы идеализируете собственные способности. Но невозможно отыскать убийцу, там, где его просто-напросто не существует. Кстати вам удалось пообщаться со Шрамом?
– К сожалению, - отрешенно произнес констебль.
Ла Руф вздохнул:
– Я предупреждал вас - не стоит копаться в прошлом. Свихнувшийся убийца не лучший собеседник. Да и что он вам сможет рассказать кроме как о жутких предзнаменованиях и голосах мертвецов, которые постоянно досаждают его по ночам.
Согласно кивнув, Джинкс воззрился на старшего инспектора затуманенным взглядом и произнес:
– Зачем вы пришли, мистер Ла Руф? Зачем вы пытаетесь меня сбить с толку, убедив в бессмысленности моих суждений?
Тон, с которым обратился к своему наставнику констебль, был не допустим даже в данной ситуации. Но старший инспектор оставил подобный факт без внимания. На данный момент его абсолютно не интересовала напористость юного упрямца. Главная задача состояла в том, чтобы как можно скорее вытряхнуть из головы упрямого констебля, чушь про вымышленных убийц и полночных кошмаров, пока он действительно не наломал дров и не влез во что-то серьезное.
– Вас прислал мой дядя?
– внезапная догадка повисла в комнате, словно карающий меч.
Заметив дрогнувший взгляд наставника, Джинкс повторил свой вопрос более уверено и громко. Его требовательная интонация, вновь осталась без внимания.
– Он беспокоится за вас, мой друг, - после недолгой паузы устало произнес Ла Руф.
– Это очень любезно с его стороны. Но в настоящее время я не нуждаюсь в добрых советах и ином милосердии, - повысив голос, произнес констебль. Ощущая, как в нем просыпается дух бунтаря, Джинкс отчетливо понимал, что обратной дороги у него не будет. Но он и не пытался оглянуться назад. Впереди его ждала совсем другая судьба.
– Я не марионетка и сам могу отличить белое от черного!
– тело констебля охватил тревожный холодок, и он почувствовал, как его вымышленные цепи медленно падают на землю.
– Мы просто беспокоимся за вас. Я и ваш дядя...- попытался оправдаться Ла Руф. Но резкий голос ученика оборвал его фразу.
– Хватит. Слышите, хватит! Я не намерен больше продолжать наш разговор. У меня существует собственное мнение. И я не собираюсь закрывать глаза, представляя наш мир в розовом цвете. А теперь прошу просить... Я вынужден откланяться. Меня ждут неотложные дела.