Они выбрали ночь
Шрифт:
– Если так оно и есть, то, поясните, как мне объяснить подобное, моему начальнику, мистеру Ла Руфу?
– внезапно задался вопросом Джинкс.
– А разве ему нужно что-то объяснять и доказывать?
– удивился сэр Элберт.
– Ваша задача, инспектор, помочь городу, а не доказать своему начальству, что смерть жителей произошла по вине иных сил.
– Это совсем неординарное дело, - поддержала алхимика, Люси.
– Итог вашего расследования - спасение Прентвиля, а не судебное слушанье, венчавшееся строгим, но справедливым приговором, -
Поднявшись со своего места, инспектор отошел к дальнему стеллажу и, обернувшись, задумчиво произнес:
– Если все обстоит так, как вы говорите, то, прошу, объяснить мне что значит вот эта вещь!
В руках констебля возникло огромное воронье перо.
– Не может быть, - внезапно произнес старик и потянулся к инспектору.
– Скажите вы нашли его на месте смерти Невила?
– За сутки до смерти вашего брата Люси, подобным образом умер еще один горожанин, возница - Ларкис Фрит.
– Инспектор протянул перо алхимику.
– Святые мученики. Это же перо Высшего. Вы даже не представляете, кто посетил наш захудалый городишко, мистер констебль, даже не представляете.
– Глаза алхимика стали больше двух серебряных синов.
Дрожащий рукой старик приблизил перо и внимательно осмотрел его. Джинкс с трепетом следил за каждым движением, опасаясь как бы тот, по случайности, не сжег вещественное доказательство. Но сэр Элберт и не думал этого делать. Понюхов оперение, он подбежал к доске и, схватив мел, написал на ней несколько непонятных символов.
Белая отметина застыла на лбу алхимика, когда тот стирал пот. Волнение нарастало и, не став тянуть, он торжественно произнес:
– Рад представить вам, того, кто в ту роковую ночь погостил в Прентвиле. Коракс! Судья всего живого и мертвого.
– Святые спасители!
– в страхе прошептала Люси.
– Кто?
– вместо спасительных молитв, растерянно произнес Джинкс.
Очертив круг, старик разделил его на четыре ровных половины, а в правой части, появились знакомые символы.
– В книге Откровений сказано, что над демонами ночи и дня, являющимися воинами Всеединого, существует особая каста. Их называют Тиари, что значит - покровительствующие. Именно к ним и относится Коракс.
– Но почему птица?
– осторожно спросила Люси.
– Они неуловимы в небе, их взгляд следит за нами с высоты, для них мы жалкие букашки, и птицам не дано людские видеть сны, - старик запнулся и заметно побледнел.
– Я не очень знаком с мифологией о слугах Всеединого, но эти строчки запомнил слишком хорошо. Ты знаешь, моя дорогая, - алхимик обратился уже к Люси.
– Видимо, это самый привычный для нас образ. Еще с древних времен мы связываем богов с птицами, чей полет недоступен нашему пониманию.
В разговоре наступила пауза.
Констебль приблизился к столу. С интересом уставился на хитроумные приборы алхимика, еще раз придирчиво осмотрел слой неестественной пыли и произнес:
– Значит они, более чем реальны?
– Даже реальнее нас с вами, мистер инспектор, -
– Но и у демонов, какими бы могущественными они не были, должен существовать мотив, - предположил констебль.
– Ваша правда, инспектор, - согласился сэр Элберт.
– И вы предлагаете докопаться до истины, чего бы мне это не стоило?
Алхимик кивнул:
– Цена победы слишком велика, инспектор. Прентвиль всегда будоражила религиозная сумятица. Но сейчас, я считаю, все может оказаться куда серьезнее. И чаша весов наклонится в другую сторону, далекую от мира и спокойствия. Что скажите?
Констебль задумался:
– Мне пока трудно связать все случившееся воедино. Два разных по своей значимости и признакам происшествия. Две смерти - скованные между собой лишь предполагаемым убийцей. И масса предположений, касаемо мистической природы событий. Я теряюсь в догадках, - честно признался Джинкс.
– Ничего страшного, - успокоил его сэр Элберт.
– Просто вы находитесь в самом начале пути. Если мы готовы идти до конца, удача не оставит нас. И на нашей стезе повстречается трубочист!
– Что?
– пораженный последней фразой констебль едва не повалился на стул.
– Я сказал лишь, что надо верить в сопутствующую удачу. Вы ведь слышали о примете? Встреча чумазого чистильщика приносит везение...
Люси приблизилась к инспектору и, посмотрев прямо в глаза, уверено произнесла:
– Вместе мы справимся. Я окажу вам любую помощь.
Мистер Форсберг не посмел возражать. Но в голове веретеном крутился образ приветливого паренька - помощника фортуны, которого он повстречал у дома старого убийцы.
4
Улица Печали к вечеру быстро опустела, и только одинокие повозки проносились между домов, исчезая в призрачной пустоте городского тумана. Промозглая погода, резко сменившая изнуряющую жару долгого дня, не удивляла никого. Люди старались быстрее переделать засветло все дела и, закрыв ставни, коротать вечер, сидя у камина в приятной компании. И лишь квартал Отрешенных жил совсем другой жизнью. Те, кто выбирал ночь, просыпались с закатом солнца и вылезали на улицы из темных закоулков ветхих домов, в поисках новой, интересной жизни. Не считая грехов, они вновь и вновь утопали в море порока, совершенно не задумываясь о завтрашнем дне.
Мистер Форсберг сидел у окна и, выглядывая на сумрачный переулок, задумчиво покусывал кончик пера, с которого уже давно упало на чистый лист несколько жирных клякс. Логическое заключение, мотивы, сопоставление, вывод - и прочая, научная абревеатура, называемая одним емким словом - расследование, никак не хотела сочетаться с тем, что произошло в Прентвиле, за последние пару дней.
Листая толстые папки с делом, не имеющим порядкового номера, инспектор с небывалым упорством начинал заново. Его интересовало все, начиная от веса и роста умершего и заканчивая его привычками.