Онича
Шрифт:
— Ты должен его слушаться. Ему не нравится, что тебя ночью нет дома.
Но Финтан не унимался:
— А я ее сломал! Придется ему новую вырезать.
— А если тебя змея укусит?
— Я змей не боюсь. Бони умеет с ними говорить. Он сказал, что знает их чи. Он много всяких секретов знает.
— Что еще за секреты?
— Не могу тебе сказать.
Дождь бил по крыше с железным грохотом. С реки тянуло холодом. Гул стоял такой, что приходилось кричать, чтобы расслышать друг друга.
Вечером она занималась с Финтаном. Математикой, географией, английской грамматикой, французским. May брала тетради и книги, и они устраивались на веранде:
Что такое телескоп?
Это оптический инструмент, состоящий из нескольких линз, который зрительно приближает далекие предметы.
Кто его изобрел?
Захарий Янсен, голландец из Миддлебурга в Зеландии, занимавшийся изготовлением очков.
Как Янсен его изобрел?
Совершенно случайно. Держа одно стекло на некотором расстоянии от другого, он заметил, что они увеличивают предметы гораздо сильнее.
Как он действовал дальше?
Он закрепил стекла в этом положении, а в 1590 году изготовил первый телескоп, длиной двенадцать дюймов.
И кто улучшил его изобретение?
Галилей, итальянец родом из Флоренции.
Не повредили ли его здоровью постоянные опыты со зрительной трубой?
Да, поскольку он ослеп.
Когда они заканчивали с «Путеводителем по знанию», Финтан просил: «May, поговори со мной на твоем языке».
Свет был низкий, близилась ночь. May раскачивалась в плетеном кресле, напевала filastrocche [43] , ninnenanne [44] , сначала тихо, потом громче. Это было странно — песенки и итальянский язык, такой мягкий, сплетавшийся с журчанием воды, как когда-то в Сен-Мартене.
Ей вспомнилось, как вскоре после приезда она взяла с собой Финтана на какой-то прием у резидента. В саду подавали чай и пирожные. Финтан бегал по аллеям, собачонки лаяли. May позвала Финтана по-итальянски. Подошла м-с Ралли и спросила, испуганным голоском: «Простите, но на каком языке вы говорите?» Позже Джеффри сделал May выговор. Сказал, понизив голос, подчеркивая этим, что не кричит, но, возможно, вполне ощущая свою неправоту: «Я больше не хочу, чтобы ты говорила с Финтаном по-итальянски, особенно у резидента». May ответила: «Однако раньше тебе нравилось». Быть может, именно в тот день все изменилось.
43
Считалки, потешки, детские стишки ( итал.).
44
Колыбельные ( итал.).
В ночи послышался шум «форда». Прорвался сквозь громовые раскаты, словно издалека, как самолет, вынырнувший из грозы. Финтан залез под свою противомоскитную сетку. Если Джеффри увидит, что он еще не в постели, опять будут неприятности.
May ждала на веранде. Послышались шаги в саду, скрип деревянных ступенек. Джеффри был бледен, выглядел усталым. Дождь вымочил его рубашку, приклеил волосы к голове, увеличив плешь на макушке.
— Случилось-таки. Днем.
Он
Чтобы унять волнение, она спросила:
— Что будем делать?
— Уезжать, полагаю. — И тут же он рассвирепел: — Я телеграфировал в Лондон. Не собираюсь проглотить это, ничего не сказав!
Он думал о своих исследованиях, о пути Мероэ, об основании новой державы на острове посреди реки. Ему не успеть.
Сидя на веранде, снова стал изучать письмо при свете лампы, словно еще не дочитал его.
— Я не уеду. Мы вправе остаться здесь на некоторое время.
— На сколько? — спросила May. — Если никто не хочет, чтобы ты остался.
— А кто это решает? — оборвал ее Джеффри. — Поеду куда-нибудь еще, на север, в Джое или Кано.
Но он прекрасно знал, что это невозможно. Продолжил сидеть в кресле, смотрел на льющийся дождь. Нигде не видно было огней. И река пропала из виду.
Лежа в своей постели, Финтан не спал. Пристально вглядывался в луч света на потолке, пробившийся с веранды через щель в ставне.
* * *
«Пошли», — сказал Бони.
Он знал, что Финтан уедет однажды и они больше не увидятся. Он ничего не сказал, но Финтан понял — по его взгляду, по торопливости, быть может. Они вместе побежали через большую травяную равнину, спускаясь к реке Омерун. За деревья еще цеплялась рассветная серость, от домов поднимались дымк и . Птицы прыскали из травы, кружили в небе с пронзительными криками. Финтан любил этот спуск к реке. Небо казалось необъятным.
Бони бежал впереди сквозь траву выше человеческого роста. Время от времени Финтан замечал его скользящий черный силуэт. Они не перекликались. В тишине разносился только звук их хрипловатого, свистящего дыхания. Когда Финтан терял Бони из виду, он искал след, примятую траву, вынюхивал запах своего друга. Теперь он умел это делать — бегать босиком, не опасаясь муравьев или колючек, отыскивать след по запаху, охотиться ночью. Он угадывал присутствие животных, прячущихся в траве, цесарок, притаившихся у деревьев, стремительное движение змей, а иногда острый запах дикой кошки.
Сегодня Бони направлялся не к Омеруну. Он двигался на восток, в сторону холмов Нквеле, туда, где рождались облака. Внезапно над землей появилось солнце, дивно ее осветив. Бони остановился на мгновение. Присев на корточки на плоской скале, возвышавшейся над травой, и соединив руки на затылке, смотрел перед собой, словно пытался вспомнить дорогу, по которой надо идти. Финтан присоединился к нему, сел на скалу. Солнце уже обжигало, на коже выступили капли пота.
— Куда мы? — спросил Финтан.
Бони показал на холмы за полями ямса:
— Туда. Сегодня там переночуем. — Он говорил по-английски, не на пиджине.
— А что там?
Лицо у Бони было блестящее, непроницаемое. Финтан вдруг заметил, что он похож на Окаво.
— Мбьям, — сказал он только.
Бони уже произносил раз это слово. Это был секрет. Он говорил: «Когда-нибудь я отведу тебя к воде мбьям». Финтан понял, что этот день настал, потому что ему придется уехать из Оничи. Его сердце забилось быстрее. Он подумал о May, о ее слезах, о гневе Джеффри. Но это был секрет, он уже не мог повернуть назад.