Оно
Шрифт:
«Ты знаешь, где мы? — прокричал он Майку. — Ты нашел нужное слово?»
«Господи, да, — ответил Майк. — Я нашел. Это прошлое, Ричи! Прошлое!»
Ричи кивнул. Прошлое, начало времен, давнишнее, давнишнее прошлое, когда мы все жили в лесу и нигде, кроме леса. Они находились в Пустоши и в прошлом, и только Господь Бог знал, за сколько тысяч лет до нашего времени. Они перенеслись в невообразимое прошлое, до ледникового периода, когда Новая Англия — те же тропики — ничем не отличалась от нынешней Южной Америки… Если настоящее,
Но их окружала тишина, которая обычно наступает за пять или десять минут до того, как яростно громыхнут лиловые головы, столкнувшиеся в небе, ветер умрет полностью, а воздух вдруг окрасится необычной пурпурной желтизной и его наполнит густой запах перезаряженных автомобильных аккумуляторов.
«Мы в прошлом, за миллион лет до нашей эры, может, за десять миллионов, или за восемьдесят, но мы здесь, и что-то должно случиться, я не знаю что, но что-то, и я боюсь, я хочу чтобы это закончилось я хочу вернуться Билл пожалуйста Билл пожалуйста вытащи нас отсюда мы словно падаем в фотографию в какую-то фотографию пожалуйста пожалуйста помоги…»
Рука Майка напряглась, сжимая его руку, и он понял, что тишины больше нет. Ей на смену пришла ровная низкая вибрация — Ричи скорее чувствовал ее, чем слышал, она давила на его натянутые барабанные перепонки, гудела в маленьких косточках, которые и передавали звук. Она нарастала. Ровная, монотонная. Ричи не мог ее хоть как-то охарактеризовать. Она просто была:
(слово в начале было слово место)
невыразительный, бездушный звук. Ричи оперся о дерево, около которого они стояли, и когда рука коснулась ствола, обхватила его, почувствовал, как вибрация передается изнутри. И в тот же момент осознал, что ощущает ее стопами, что она покалыванием поднимается к лодыжкам и икрам, превращая сухожилия в камертоны.
Вибрация нарастала. И нарастала.
И исходила с неба. Сам того не желая, но не в силах удержаться, Ричи поднял голову. Солнце расплавленной монетой горело в ореоле тумана. Под ним зеленой болотистой низиной застыла Пустошь. И Ричи подумал, что знает, каким будет видение: им предстояло засвидетельствовать приход Оно.
Вибрация обрела голос: рокочущий рев, который набирал и набирал силу, пока не сделался оглушающим. Ричи зажал уши руками и закричал. Но не смог расслышать собственного крика. Рядом с ним Майк Хэнлон тоже зажимал уши руками и кричал, и Ричи видел, что из носа у Майка течет кровь.
Облака на западе осветились запылавшим красным огнем. Огонь этот приближался к ним, расширяясь из полоски в ручей, в реку зловещего цвета. А потом, когда горящий, падающий объект пробил облака, налетел ветер. Горячий и опаляющий, дымный и удушающий. Эта штуковина в небе напоминала пламенеющую спичечную головку гигантских размеров, слишком яркую, чтобы на нее можно было смотреть. Дуги электрических разрядов срывались с нее, синие зигзаги били в землю, оставляя после себя гром.
«Звездолет! — закричал Ричи, падая на колени и закрывая глаза руками. — Господи, это звездолет!» Но Ричи верил — и потом расскажет это остальным как сможет, — что это был не звездолет, хотя он каким-то образом и добрался сюда сквозь космос. То, что спустилось
Послышался взрыв — ревущий звук, за которым земля содрогнулась, сбив их с ног. На этот раз Майк схватился за руку Ричи. Раздался еще один взрыв. Ричи открыл глаза и увидел яркое пламя и колонну дыма, поднимающуюся в небо.
«Оно! — крикнул он Майку, в экстазе ужаса — никогда в жизни, ни до, ни после, никакая другая эмоция не поразит его так глубоко, не сокрушит до такой степени. — Оно! Оно! Оно!»
Майк поднял его на ноги, и они побежали вдоль берега юного Кендускига, не замечая, как близко от них обрыв. Раз Майк споткнулся и упал на колени. Потом пришла очередь Ричи. Он порвал штаны и содрал кожу на ногах. Ветер усиливался и гнал на них запах горящего леса. Дым делался все гуще, и Ричи смутно осознал, что они с Майком бегут не одни. Другие животные тоже пришли в движение. Убегали от дыма, огня, смерти в огне. Возможно, убегали и от Оно.
Прибывшего в их мир.
Ричи начал кашлять. Он слышал, как рядом с ним кашляет Майк. Дым делался гуще, вымывая зеленые, и серые, и красные краски дня. Майк снова упал, и его рука выскользнула из руки Ричи. Он попытался ее найти и не смог.
«Майк! — закричал он в панике, кашляя. — Майк, где ты? Майк! МАЙК!»
Но Майк исчез; Майка нигде не было.
«ричи! ричи! ричи!
(ХРЯСТЬ!)
«ричи! ричи! ричи, с тобой…
— …все в порядке?
Его глаза открылись, и он увидел Беверли, стоявшую рядом с ним на коленях, вытирающую ему рот платком. Остальные — Билл, Эдди, Стэн и Бен — сгрудились позади нее, с озабоченными и испуганными лицами. У Ричи жутко болело пол-лица. Он попытался что-то сказать Беверли, но мог только хрипеть. Попытался откашляться — и его чуть не вырвало. Горло и легкие, казалось, устилал дым.
Наконец ему удалось просипеть:
— Это ты врезала мне, Беверли?
— Больше ничего не могла придумать.
— Хрясть, — пробормотал Ричи.
— Я не знала, очухаешься ли ты, вот и все. — Внезапно Беверли разрыдалась.
Ричи неуклюже похлопал ее по плечу, Билл положил руку ей на шею. Она тут же повернулась, взяла ее, сжала.
Ричи удалось сесть. Мир тут же закачался на волнах, а когда выровнялся, Ричи увидел привалившегося к соседнему дереву Майка с ошеломленным и пепельно-серым лицом.
— Я блевал? — спросил Ричи Бев.
Она кивнула, все еще плача.
Хрипатым, запинающимся Голосом ирландского полицейского Ричи спросил:
— На тебя попало, дорогая?
Бев рассмеялась сквозь слезы и покачала головой.
— Я повернула тебя на бок. Боялась… бо-боялась, что ты за-за-за-захлебнешься б-блевотиной. — И она снова разрыдалась.
— Не-е-честно, — Билл по-прежнему держал ее руку. — З-здесь за-аикаюсь то-олько я.
— Неплохо, Большой Билл. — Ричи попытался встать и тяжело шлепнулся на землю. Мир продолжал покачиваться на волнах. Он закашлялся и отвернул голову, осознав, что опять начнет блевать, за секунду до того, как это произошло. Вырвало его зеленой пеной и густой, тягучей слюной. Ричи закрыл глаза и просипел: