Оно
Шрифт:
— Я люблю тебя. — С этими словами он вытащил спичку из ее кулака. С синей головкой.
— Ты или я, Майк. — Она повернулась к Майку, предлагая вытащить одну из двух оставшихся.
Он шагнул к ней.
— Я не так хорошо знаю тебя, чтобы любить, но все равно люблю. Наверное, ты могла бы преподать моей матери уроки крика.
Все рассмеялись, и Майк вытащил спичку. Тоже несгоревшую.
— Похоже, о-оставаться в-все ра-авно те-ебе, Бев, — указал Билл.
Смущенная — столько шума, и все зря, — Беверли разжала кулак.
Все увидели, что и у последней спички
— Т-ты по-одменила с-спички! — возмущенно воскликнул Билл.
— Нет. — Никакого негодующего протеста, что могло бы вызвать подозрения, только крайнее изумление. — Честное слово, не подменяла.
Потом она показала им свою ладонь. Они все увидели чуть заметное пятнышко сажи, оставленное сгоревшей спичечной головкой.
— Билл, матерью клянусь!
Билл еще пару секунд смотрел на нее, потом кивнул. По общему молчаливому согласию все семеро вернули спички Биллу. Семь штук, с синими головками. Стэн и Эдди принялись шарить по земле под ногами, но сгоревшей спички не нашли.
— Я не подменяла спичку, — повторила Беверли, ни к кому не обращаясь.
— Так что же нам теперь делать? — спросил Ричи.
— Мы в-в-все спустимся вниз, — ответил Билл. — Потому что и-именно э-это от нас т-требуется.
— А если мы все отключимся? — спросил Эдди.
Билл посмотрел на Беверли.
— Е-если Бе-е-ев го-оворит п-п-правду, а о-она го-оворит п-п-правду, не о-о-отключимся.
— Откуда ты знаешь? — спросил Стэн.
— З-знаю, и-и-и в-все.
Вновь запела птица.
Бен и Ричи спустились первыми, остальные начали передавать им камни. Ричи брал их и отдавал Бену, который выкладывал каменный круг на земляном полу клубного дома, по центру.
— Достаточно, — наконец решил Бен. — Этого хватит. Остальные тоже спустились вниз, каждый с охапкой зеленых веток, порубленных топориком Бена. Последним — Билл. Он закрыл потайную дверцу и откинул закрепленное на петлях узкое окно.
— В-в-вот. Э-это на-аша ды-ымовая яма. У н-нас е-есть ра-астопка?
— Можете воспользоваться этим, если хотите. — Майк достал из кармана мятую книжку комиксов Арчи. — Я ее уже прочитал.
Билл одну за другой вырывал страницы, медленно и степенно. Другие сидели у стены, колено к колену, плечо к плечу, наблюдали, молчали. Напряжение нарастало.
Билл положил на бумагу маленькие веточки, посмотрел на Беверли:
— У те-е-ебя е-есть с-спички.
Она чиркнула одной, маленький желтый огонек вспыхнул в густом сумраке.
— Наверное, эта хрень все равно не загорится. — Ее голос слегка дрожал, и она поднесла спичку к бумаге в нескольких местах. Когда пламя почти добралось до пальцев, бросила спичку в середину маленького костра.
Потрескивая, взметнулись желтые языки пламени, выхватывая из сумрака их лица, с которых разом ушла напряженность, и в этот момент Ричи целиком и полностью поверил в правдивость индейской истории Бена, подумал, что так оно и было в те далекие дни, когда следовавшие за стадами бизонов (такими огромными, что от горизонта до горизонта покрывали землю, которая сотрясалась от их топота) индейцы знали
Да, сидя здесь, он мог во все это поверить… и глядя на серьезные лица своих друзей, которые пристально смотрели на языки пламени и обугливающиеся страницы, вырванные из комикса Арчи, принесенного Майком, Ричи видел, что они тоже в это верят.
Ветки занялись. Клубный дом начал заполняться дымом. Часть его, белая, как хлопковые дымовые сигналы в каком-нибудь вестерне с Рэндольфом Скоттом или Оди Мерфи, которые показывали по субботам, уходила через дымовое отверстие. Но, поскольку наверху воздух практически застыл, большая часть дыма оседала внизу. От его едкости жгло глаза и першило в горле. Ричи услышал, как дважды кашлянул Эдди, сухо, словно одна доска упала на другую… и вновь воцарилась тишина. «Не следует ему тут быть», — подумал он… но при этом чувствовал, что здесь Эдди самое место.
Билл подбросил новую порцию зеленых веточек в дымящийся костер и спросил тонким, совершенно не похожим на его привычный, голосом:
— У ко-ого-нибудь е-есть ви-идения?
— Я вижу, как мы вылезаем отсюда, — ответил Стэн Урис, и Беверли рассмеялась, но смех тут же перешел в приступ удушливого кашля.
Ричи откинул голову, привалился затылком к стене, посмотрел на дымовое отверстие, узкий прямоугольник матово-белого света. Подумал о статуе Пола Баньяна в тот мартовский день… но то был лишь мираж, галлюцинация
(видение)
— Дым меня добивает, — пожаловался Бен. — У-ф-ф!
— Так уходи, — пробормотал Ричи, не отрывая глаз от дымового отверстия. Он чувствовал, что берет ситуацию под контроль. Он чувствовал, что стал легче фунтов на десять. И точно чувствовал, что клубный дом прибавил в размерах. Раньше толстая правая нога Бена Хэнскома прижималась к его левой ноге, а костлявое плечо Билла Денбро упиралось в его правую руку. Теперь он не соприкасался ни с одним из них. Неторопливо глянул направо, потом налево, чтобы убедиться, что может доверять своим ощущениям, и они его не подвели. От Бена, который расположился слева, его отделял добрый фут. Справа Билл сидел на еще большем расстоянии.
— Местечко становится больше, друзья и соседи, — возвестил Ричи. Глубоко вдохнул, закашлялся. В груди, глубоко в груди, кашель отдался болью, как бывает при простуде, при гриппе или при чем-то еще. Какое-то время он думал, что кашель не пройдет. Он будет кашлять и кашлять, пока остальные не вытащат его наверх. «Если смогут вытащить», — подумал Ричи, но мысль эта едва проклюнулась сквозь дым и уж точно не испугала.
Потом Билл несколько раз стукнул его по спине, и кашель прекратился.