Опа! Опа! Опа!
Шрифт:
Орисса времени зря не теряла. Она развязала какой-то шнурок у груди и быстро вынула из платья вившуюся вокруг всего тела и хорошо замаскированную веревку. Один конец она привязала к колонне, а другой выбросила в окно!
Вот какая это была женщина!
Она собралась уже было вылезти в окно, но тут заметила внизу фигуры. Принцесса и ее прислужницы увидели что-то в кустах, подбежали и стали копаться в ветвях, охая и хихикая.
Будьте вы прокляты, дуры визгливые, подумала Орисса.
В это время царица в соседней комнате совсем надулась – из темной комнаты шахзаде слышался какой-то неуловимый шорох и слышался
– А если она его и вправду вылечит? – перепугался в ногах начальник стражи.
Царица отмахнулась.
– Когда принцесса уйдет из сада, – сказала она, – от этой подлой девки не останется и клочка. Вот уже и солнце скрылось…
Когда солнце садилось за горизонт, служанки выводили принцессу из сада. Но сейчас они замешкались и копались, зануды, в кустах, как будто там было что-то презабавное! Ничего не подозревавшая Орисса стояла в нетерпении на подоконнике и ждала, когда опустеет сад.
– Ах, посмотрите, здесь голова какая-то! – воскликнула одна из служанок.
– Какая безобразная, выбросьте ее! – сказала принцесса.
– Я позову стражников, они ее куда-нибудь кинут.
– Только не в плов!
Принцесса и служанки поскакали, хихикая и горланя, к воротам сада, и Орисса, держась за веревку, полезла вниз по стене. Она не видела, что в сад вбежала собачка, маленькая, злобненькая, схватила валявшуюся в траве голову и потащила куда-то в неизвестность. А еще прекрасная Орисса не видела, как шахиня в соседней комнате плюнула на тряпичную фигурку принца в руках и выпалила:
– Ыхбенимэх бенимэх хэх бенимэх!
И снова плюнула, но промазала и попала в затылок ворочающегося в ногах стражника. Тот ойкнул, а в соседней комнате – где стучали барабаны – что-то бахнуло! Это свалился цветочный горшок! В комнате никого не было, поэтому, конечно, никто и не видел, как в полумраке зашевелилось безголовое тело на стуле, как оно вскочило на ноги и принялось молотить воздух руками, срывая занавески и светильники на стенах, и как в то же время внизу взбесилась в собачьих зубах голова принца, задергалась, зарычала и, клыкастая, попыталась ухватить что-нибудь своими ядовитыми зубищами. Но псина, не дура трусливая, тащила эту истеричную голову за волосы и ни о чем особенном не думала, стучала свою забавную находку носом об углы дворца, а в рычащий и воющий рот лезла трава принцессиного сада.
Торопливо спускавшаяся по стене Орисса услышала какой-то неясный рев, а потом сверху, из окна, полетели ошметки барабана, куски маятника и каких-то платьев да занавесок. Ко всему прочему в ворота сада внизу лезли стражники.
Чтоб у вас печенки сгнили, подумала Орисса.
Только она успела оглянуться, как вдруг веревка ее порвалась под ударами шального безголового чудища, и женщина полетела бы до самого сада, если б не ухватилась за карниз на втором этаже. Она подтянулась и просочилась в узкое окошко, в полумрак какой-то неясной комнаты.
Внизу подбежали стражники и стали тыкать кусты алебардами.
– Вот там, вот там, – подсказывали служанки, указывая каждая в свою сторону.
– Ничего нет, – донесся голос стражника.
– Там была голова!
– А теперь уже нет!
– Не могла же она уйти без ног!
– Видать, укатилась.
– Ищите.
– Ваша голова, вы и ищите!
Такими, должно быть, были эти меланхоличные разговоры в саду.
Что-то другое происходило наверху. Грохот в темной комнате надоел шахине, она испугалась, что кто-нибудь его услышит и пришлет, вопреки указаниям, стражу. Царица снова плюнула на фигурку в руках и сказала:
– Шеберебереберебе бе!
Содом за стеной тотчас прекратился, разве что чуть погодя что-то бахнулось, но то, как нетрудно догадаться, убилось окончательно безголовое тело, снова обмякнув по велению своей госпожи. Шахиня прижалась к щелке, но ничего не разобрала во мраке.
– Ханжи-хан, сходите в комнату шахзаде, – велела царица. – Если от девки что-нибудь осталось, сложите в карманы.
– Я, госпожа?! – перепугался начальник стражи. – Разве можно мне входить в покои принца?
Точнее, в когти злого чудовища, хотел он сказать, но не сказал.
– Ради меня, Ханжи-хан.
– Ох, ну ради вас, – без энтузиазма пробормотал стражник, поплелся к дверям, остановился в проеме, покрутился, посмотрел робко и просительно на свою суровую госпожу и поперся дальше.
В комнате принца было темно, пришлось зажечь светильник. Комната вся была кубарем. По полу комьями навалены были платья; простыни и бахрома над кроватью изорваны; сундук и стулья разломаны; одна тахта лежала вверх ножками, а другая, разбитая пополам, валялась и в одном углу, и в другом. А поверху всего этого свинства раскинулось безголовое тело принца с разбросанными руками и ногами.
Стражник оторопел, огляделся и почесал затылок.
– Порвал девку, ничего не осталось, – пробормотал он.
Светильник озарил комнату, и царица приникла к щелочке. Но внезапно подскочила, вгляделась и ворвалась в покои принца, встрепанная и ошалевшая.
– Где его голова!? – воскликнула она.
Стражник не сразу понял, о чем речь. Среди тряпок он искал растерзанную женщину, а до принца никакого дела не имел.
– Какая голова? – промычал он.
– Голова шахзаде! – прорычала царица.
Ханжи-хан опять почесал затылок, задумался.
– А она была?
Царица дернулась, сбитая с толку. Ах, черт возьми, проклятые сукины дети и прочие люди, вероятно, подумала она, а была ли и вправду голова?!
– Должна была быть, – неуверенно сказала шахиня.
– Кто же меня воеводой назначит, если без головы? – задумался стражник, а потом добавил: – И от девки клочков нету.
Клочков, конечно, не было. Откуда им взяться?! Орисса, целая и невредимая, как раз пыталась понять, где она оказалась. Кругом было темно, как в подземелье, а зажечь светильник она не решалась – внизу все крутилась принцесса со своими служанками, да и стражники ошивались у ворот неподалеку. Вскоре, однако, глаза опытной в разбойных приключениях Ориссы привыкли к темноте, и она разглядела черные стены, затянутые какой-то паутиной, кровать, обложенную человеческими костями, и кувшин с кровью на столике. Орисса сглотнула слюну. Похоже на то, что судьба забросила ее не куда-нибудь, а в покои самой царицы… Ах эта царица, какое страшное чудище! Что за демон она, опутавший чарами шаха и весь двор?! Кровожадный жестырнак?! Или вовсе какая-нибудь торговка?!