Опала на поводке
Шрифт:
Детина стоял, покачиваясь и легонько побрякивая скрытой броней где-то с минуту, но потом все-таки отмер, переварив поступившую информацию.
– Ты в меня хоть гранатой не запули, осторожный ты наш, - пробурчал он, скорее всего, просто чтобы что-нибудь сказать. И тем самым натолкнул меня на идею.
Я легонько подпрыгнул, тут же ощутил неладное, и, досадливо сморщившись, запустил руки в боковые карманы плаща. Ну да, так и есть… Анжелика… ну когда ты успела.
– Это зачем? – недоуменно спросил Евгений, разглядывая сунутые ему в лапищу две ребристые «АПГ-01» .
– Помнишь, что с гранатой всё лучше, чем без гранаты? – процитировал
При виде выбранного Евгением для его таинственной встречи места, я приглушенно выматерился по-русски, едва удержавшись от того, чтобы сплюнуть. Хуже нельзя было придумать. Причал изгибался буквой П, предоставляя не только возможность мне комфортабельно устроиться за кучей гниющих деревянных ящиков, но и демонстрируя массу других скрытых мест, откуда могли пожаловать нежданные гости. Отвратительно. Многого я от пятнадцатилетнего богатыря не ждал, что сам бы прийти в такое место без отряда наемников бы не рискнул. Идеальные условия для похищения княжича – глуши детину, сбрасывай с причала, и тут же увози на какой-нибудь лодочке.
Собранный «Fuchsj"ager-12» уже был у меня в руках. С ним немцы любят охотиться на лис или учить детей стрелять, а как для меня – лучшей винтовки для городского боя не придумаешь. Мало того, что она использует пистолетные девятимиллиметровые патроны, так еще и обойма аж на десять толстеньких здоровячков. Затворчик легонький, от прикосновения пальца летает, оптика хоть и компактная, но настоящая немецкая, качественная – на детях, лисах и вообще оружии немцы не экономят. Внешне винтовка - несуразный горбатый кусок металла, из которого торчит длинный ствол, зато легко умещается в чемодан, делясь на ствол, коробку и приклад.
Снарядив обойму и натянув платок на низ лица, я поймал в прицел лицо Распутина. Здоровяк изо всех сил делал беспечный вид, что получалось у него откровенно плохо. Парень расхаживал туда-сюда под наиболее ярко светящим газовым фонарем, заложив руки за спину, поправлял свой надвинутый едва ли не на уши котелок, поводил плечами так, что звяканье чешуек или колец брони доносилось аж до меня. Я мысленно приказал Арку затаиться на крыше ближайшего к Евгению склада и начал быстро расстегивать плащ. Предчувствия были самые нехорошие.
И тут зарядил ливень.
Как будто назло, прямо одновременно с ливнем, не дав мне и десятка секунд на протирку прицела, к Евгению подрулила низкая по сравнению с ним фигура и, перебросившись с русом парочкой фраз, тут же попыталась огреть его по голове дубинкой. Парень махнул рукой, отправляя агрессора в полет, кончившийся в мутной дряни, выдающей себя за воду залива.
Но это было лишь начало.
Рассматривая неуклюжие фигуры, подбегающие к Распутину, я на бесконечно долгую секунду встал перед выбором «бой или бежать?». Это было абсолютно оправданно – к русу неслись, размахивая руками и зажатыми в них длинными палками-шокерами, мужики, одетые в железнодорожную механо-броню. Ровно такую же, какая используется в играх гритбола. Поршневые механизмы, металлические пластины, толстые и грубые резиновые нашлепки, дубленая кожа – человек, одетый в такой костюм, практически не опасался выстрелов из легкого стрелкового оружия.
Три… четыре… пять. Трое с шокерами, двое мечут в лихорадочно отпрыгивающего подальше от воды княжича сети, поблескивающие металлом. От одной рус уклоняется, успевая выдернуть
Я вступаю в бой бездумно, но - не двигаясь с места. Просто стою и делаю выстрел за выстрелом из немецкого «охотника на лис», высаживая обойму в бронированных типов. Евгений в это время, запутавшись руками в сетке и получив несколько раз живительную порцию электричества, поступает по-умному, используя свободную часть организма – ноги, но уйти или разорвать дистанцию ему не дают. Двери ближайшего склада распахиваются, выблевывая под свет фонаря и влагу ливня еще десяток человек, вооруженных каким-то дубьем. Толпа суматошно кидается на моего одноклассника, но я успеваю отстрелить три последних патрона по небронированным целям. Раздаются вопли раненных, пара мужиков в механо-броне вращают шлемами, разыскивая стрелка.
Меняю обойму, наблюдая, как Евгений пытается подняться по стенке, отмахиваясь одной свободной рукой – револьвер ему выбили. Арк наблюдает тоже, у него четкий приказ – атаковать только того, кто использует аурную силу. Холодная логика мне подсказывает, что если я сейчас брошу ружье и начну приближаться, стреляя из своих револьверов – это будет куда эффективнее, чем продолжение огня из немецкого чуда. Та же холодная логика диктует, что подобный вариант развития событий чреват пропорционально увеличивающимся риском для жизни. Меня в темноте под ливнем не видно, противника – да.
Вторая обойма в максимальном темпе улетает в бестолково дергающихся мужиков в гритбольной броне, они, в отличие от оборванцев реально опасны – один из них только что подскочил к поднявшемуся Евгению и ударил того в живот, разряжая пороховой накопитель на правой руке. Хлопнуло, и богатырь неплохо так отлетел назад, теряясь во времени и пространстве. Нападающим это стоило потери – одна из выпущенных мной пуль клюнула агрессивного гритбольщика в подмышку, заставляя того захрипеть и упасть.
А дальше все покатилось к чертовой матери.
Бандиты едва ли не хором взвыли. На эти приглушенные ливнем звуки с противоположного конца пирса вывалилась новая группа интересантов – куда лучше одетых, чем докерные бандиты, и размахивающих оружием. Кто бы ни ставил засаду на юного Распутина – он явно не мелочился, составляя этапы плана. Вооруженные личности оперативно сблизились с основной командой загонщиков княжича, но пока не стреляли – они определенно не догадывались, что некоторые из лежащих на земле тел носят пулевые отверстия.
В этот момент Евгений показал, что не просто работал грушей для битья, а осуществлял свой хитрый план – рус грузно упал в щель между складами, оставив вместо себя на оперативном просторе заместителя – «АПГ-01».
Я едва успел спрятаться за ящики, как оборонительная граната рванула со всей дури. Плечо и бок основательно дернуло, обжигая и наводя на мысль, что раздавать гранаты непроверенным людям есть верный путь в могилу, который я себе почти проторил сам. Додумать эту полезную мысль мне не дали адреналин, а так же вопли и стоны раненых. Полный решимости позже переговорить с русом исключительно на его родном матерном языке, я с лязгом вогнал в немца третью обойму и высунулся из-за ящиков… чтобы увидеть, как тот выкидывает из такой удобной для него щели вторую гранату.