Опала на поводке
Шрифт:
Вроде бы после этого все должны были жить долго и счастливо, но как всегда влезли люди. В Японии как раз цвела и пахла мода на братание с сверхъестественными сущностями, поэтому настоятелю одного из горных храмов пришла мысль пролезть в благородное сословие окольным путем. А именно – заманив Райджина в храм каким-то странным ритуалом, где одурманенный младший демонобог с первого раза удачно совокупил дочь этого самого настоятеля. От этого союза умудрился родиться ребенок, ставший родоначальником Иеками.
И снова все могли бы жить долго и счастливо,
Этого… не случилось. Рейко честно признавалась, что понятия не имеет почему – то ли кровища властолюбивой семейки по своей силе не уступала мощи бога молний, то ли скудоумие совершенно недалекого Райджина как-то удачно легло в основу характера его смертных потомков… но Иеками всю эпоху своего становления с самыми наглыми мордами брали в жены простолюдинок с чисто человеческой кровью, напрочь отказываясь от предложений породниться с другими родами. Конечно, для целеустремленных людей это не было преградой, «одолжить» мужчину рода силой было вполне реально, но вопрос престижа – без официального согласия божественной семейки ты ее себе в родословную не запишешь.
Результатом неуживчивости и надменности, завышенных требований и, чего уж там таить, простой мании величия стал бойкот рода, продолжающийся уже которое столетие. Сероволосые громовержцы держали детей на домашнем воспитании, не получали приглашение на приемы, и видны были лишь при императорском дворе, когда им приходилось представлять правителю новых членов рода. Надо ли говорить, что каждую из женщин Иеками, вздорные снобы выдавали только за своих слуг или тех, кто ими мог себе позволить стать?
На последней фразе лицо Рейко отчетливо дернулось в очень нехорошей гримасе.
– Теперь ты знаешь, почему мои так тебя приняли, - дернула она плечиком, - Просто они зазнавшиеся нищие деревенщины никогда не бывшие в приличном обществе!
– Ты хочешь, чтобы я их простил? – задал я вопрос, напрашивающийся из рассказанной девочкой истории.
Это ее удивило. Больше – испугало сразу… и до чертиков.
– Нет! Нет-нет-нет! – зажмурясь, Рейко выставила перед собой руки и начала ими размахивать, демонстрируя категоричность.
Я поднял левую бровь.
– Пусти меня к себе пожить! – выдала девчушка, резко наваливаясь грудью на столик.
Прочные шелковые нити не выдержали, и маленькая белая пуговка с тихим щелчком выстрелила мне прямо в лоб.
Глава 17
Одержимость – веселая штука. Некая энергетическая сущность, обладающая разумом и навыками для взятия чужого тела под контроль, вселяется в это самое тело. Это может быть дух, демон, душа умершего человека… мне даже давали почитать хроники, где умельцы прошлого делали такие штуки искусственными путями. Игры с такими вещами часто ведут к неприятным последствиям – к примеру, если какой жрицей овладеет демонобог, то мы можем получить неуравновешенных Иеками. Но что получится, если демон, способный занять тело смертного, умеющий изгнать или отодвинуть от управления человеческую душу, внезапно встретится со столь сильным сопротивлением, что ему придется договариваться?
Получится Эмберхарт.
– Смотрю, ты продолжаешь процветать на теле нашей семьи, телокрад, - язвительный тонкий голос с небольшим пришепетыванием, ожесточенное выражение лица, тени под глазами, как у человека, вечно страдающего недосыпом. Александер Эмберхарт, третий сын.
– Называя меня телокрадом, ты оскорбляешь не только меня, но и отца, - парирую я, затягиваясь сигаретой, - А его единственным позором как Эмберхарта является лишь сын, прогибающийся под личного демона как послушная сучка.
– Мразь! Нежить!
– Молчите оба, - голос Оливера Эмберхарта как всегда сух, холоден и монотонен. Наследнику не нравится склочный и нелогичный характер Александера, но встать на мою сторону он не может себе позволить, - Попробуйте обойтись без ругани хотя бы один раз.
– Я могу хоть всю оставшуюся жизнь, - широко скалюсь, зажав сигарету уголком губ, - Только вот Александеру жизненно необходимо кого-то унизить, чтобы не чувствовать себя дерьмом даже в собственном теле. Хотя бы на минуту.
(третий разражается грязной бранью)
– Проблемный брат, - деланно вздыхает второй сын графа Эмберхарта, Кристофер. У всех четверых мужчин рода практически одно лицо и сложение, только Александер спит в среднем три часа в сутки, а Кристофер отличается наименее спортивной фигурой. Его нельзя назвать полным, он скорее просто нормального телосложения, в отличие от остальной стаи сумрачных худых типов.
– Дети, - одно слово, упавшее с губ присоединившегося к зеркальной конференции Роберта Эмберхарта, вызывает общую тишину.
Ежегодную родовую конференцию с краткими отчетами граф решил совместить с словесной поркой не-совсем-сына, но для начала уделил внимание старшим. Там, в отличие от меня, дела шли предсказуемо – наследник Оливер сейчас был в стадии кругосветного путешествия, гостя по неделе в домене каждой Древней Семьи мира, Кристофер сидел в Лондоне, занимаясь бумажной работой рода, принимая и распределяя заказы, а Александер, долженствующий вникать во все понемногу и курировать невеликие военные силы Эмберхартов, сидел уже третий год в Швейцарии, пытаясь таки поставить своего демона на место. Безуспешно.