Опаленные крылья
Шрифт:
— Можно?
— Да, если я смогу сопровождать вас, — галантно ответил он.
Они покинули арену и отправились туда, где, по словам Трейси и ее подруги Тины, можно было выпить чашку чая. Англичанки были явно заинтригованы Ги, который, рисуясь перед ними, вовсю изображал из себя французского художника, закатывал восхищенно глаза и восклицал постоянно: «О-ла-ла!» — пересыпая свой английский французскими ремарками, которые были не особенно куртуазны, но их понимала только Джулия. Она не смеялась так много с тех пор, как покинула Лондон. После чая девушки попросили, чтобы новые знакомые сопроводили их в центр развлечений, который они обнаружили в новой части города. Там находилась танцплощадка с автоматическим проигрывателем.
—
— Зачем же она тогда приехала в Прованс? — прошептал Ги по-французски, однако согласился сопровождать их, сказав, что сначала оставит Денизе записку на ветровом стекле машины, сообщая, куда они направились. Легковой автомобиль Боссэ с кузовом «универсал» поразил англичанок.
— Ей-богу, ваши родственники, должно быть, очень богаты, если владеют такой машиной, — прошептала Трейси на ухо Джулии.
— Старинная прованская семья, — ответила та, — но я в действительности к ней не принадлежу. Я сама зарабатываю на жизнь и здесь просто в отпуске.
Они отправились в центр развлечений под названием «Голубой кот». По дороге к ним присоединились несколько британских парней из туристической группы Трейси. Автоматический проигрыватель крутил английские популярные песни, молодые люди отплясывали те же танцы, что у себя дома, все болтали исключительно на английском, подкреплялись привычной едой, включая картофельные чипсы и мороженое, пили не французские вина, которыми славился Прованс, а кока-колу и кофе из баночного экстракта.
Вскоре в дансинге появилась Дениза и тут же присоединилась ко всеобщему веселью. Все это, как сказала она Джулии, за исключением мерзкой кока-колы, напомнило ей о любимом Латинском квартале. Она пребывала в радостном возбуждении и совершенно забыла о ссоре из-за кокарды Армана. Когда уже совсем стемнело, они попрощались со своими новыми друзьями.
— Это ведь твоя настоящая стихия, n'est-ce pas? [28] — спросила Дениза Джулию. — Ты не чувствуешь себя в Мас как дома?
— Да, ты права, — согласилась Джулия.
— Значит, ты не сможешь долго выдержать жизнь в усадьбе.
— Все-таки там не так уж плохо, — засмеялась Джулия. — И потом, смена обстановки…
— Но ты страстно желаешь вернуться в Лондон? — гнула свое Дениза.
— Да, я буду рада вернуться.
28
Не правда ли? (фр.).
Но была ли это правда? Они проезжали на машине по Камаргу, тихому и безмятежному в свете звезд, и единственным звуком, который долетал до них, был плеск воды в камышах. Присматриваясь к очертаниям плюмажей редких тамарисков на фоне бледнеющего неба и прислушиваясь к шелесту крыльев какой-то потревоженной ими птицы, взмывшей в испуге в ночь, Джулия вдруг поняла, что обманывает себя. Вопреки ее желанию любовь к этой загадочной земле уже дала ростки в ее сердце. Мысли девушки перенеслись к мрачному мужчине с миндалевидными глазами, чья жизнь была посвящена сохранению этой земли, к тому мужчине, который утром вез на своей лошади одну девушку, днем привел в замешательство своим вниманием другую, а ночь, возможно, проведет с третьей. Дениза дико ревновала, когда Арман бросил кокарду ей, Джулии, но у француженки не было для этого никакой причины. Его внимание было привлечено лишь на мгновение северной, необычной для француженок-южанок внешностью, но теперь он так же далек от нее, как Монблан. И все-таки он бросил кокарду именно ей. Почему? Бравада? Хвастовство? Желание смутить? Или простая учтивость по отношению к гостье Мас? Джулия никак не могла этого понять. Когда в поле зрения показалась усадьба, она вздохнула и отогнала от себя его образ. Дом стоял темный и безмолвный, только в окне Жиля Боссэ горела лампа. Он спал плохо и часто бодрствовал ночами напролет.
Дениза с Джулией подождали, пока Ги поставит машину в гараж. Они стояли, глядя на необъятный свод, искрящийся звездами, который нависал над бескрайней равниной. Джулия попыталась отыскать известные ей созвездия, но Дениза, задрожав, недовольно прошептала:
— Звезды… они так далеко, что заставляют думать о своей ничтожности. А я не люблю чувствовать себя ничтожеством.
Вернулся Ги, и они втроем вошли в безмолвный дом.
— Идем в гостиную, выпьем чего-нибудь, — предложила Дениза, — и избавимся от вкуса этой отвратительной кока-колы.
Джулия отказалась, сославшись на усталость и на то, что любит кока-колу.
— Chacun son go^ut! [29] — засмеялся Ги, и, когда Джулия протянула ему руку на прощанье, пожелав спокойной ночи, он внезапно притянул девушку к себе и звонко чмокнул в губы. — Вот что я хотел сделать весь этот вечер, — заявил он, бросая извиняющийся взгляд в сторону своей сестры.
Джулия быстро взглянула на Денизу, удивляясь, чего опасается Ги. Француженка рассмеялась:
29
На вкус, на цвет товарищей нет! ( фр.).
— Тогда ты ужасный растяпа, mon ami [30] , упустил столько благоприятных возможностей!
— Я надеюсь, что их будет еще предостаточно, — подмигнул он. — Спокойной ночи, ch'erie.
«Ох, если бы…» — подумала Джулия, взбегая по ступенькам наверх. Ей многое нужно было обдумать — до сих пор она не принимала Ги всерьез, но если он влюбился, то может стать помехой. Она совсем не хотела тратить все свои силы только на то, чтобы держать мужчин Мас-Боссэ на почтительном расстоянии.
30
Мой друг (фр.).
Что до Армана, ее решимость держать дистанцию начинала слабеть. Джулия продолжала каждое утро кататься с ним верхом, несмотря на то что очень быстро набралась опыта и стала довольно искусной наездницей. Ги, оказывается, тоже умел управляться с лошадью, но редко садился в седло и не считался достаточно компетентным в верховой езде, чтобы удостоиться чести сопровождать «священную особу». Когда Джулия обратила внимание своего деда на то, что вполне может самостоятельно совершать прогулки верхом, он возмущенно запротестовал:
— Здесь столько гиблых мест, где ты можешь заблудиться!
Это зловещее предупреждение заставило девушку смириться.
Однако видеть каждый день Армана и при этом сохранять ледяное равнодушие было трудной задачей для девушки с легким характером. Он ни разу не напомнил о course libre и подаренном им трофее, поэтому Джулия решила рассматривать его поступок как доброжелательный жест и слегка огорчилась, что отдала кокарду Трейси в минуту раздражения. Дни ее отпуска быстро пролетали, и Дениза даже не пыталась скрыть своего ликования. «Арман тоже, наверное, радуется, что срок его тягостной повинности истекает. Только дед будет расстроен моим отъездом», — печально размышляла Джулия. Но ее отношение к gardien постепенно смягчилось. И он, в свою очередь, охотно пошел навстречу, хотя неоднократно раздражал девушку своей очевидной осторожностью в обращении с ней. Однажды утром, когда они спешились, чтобы посмотреть на гнезда водяных птиц и она оступилась у кромки воды, Арман протянул руку, чтобы поддержать ее, но тут же отпрянул, так и не притронувшись к ней. Этот поступок уязвил Джулию, и она больше не могла себя сдерживать.