Опаленные страстью
Шрифт:
– Боже мой, какой вы завистливый, Генри! Это же просто уму непостижимо. Никогда не думала, что вы такой.
– Ах, не смотрите вы на меня так, дорогая моя! Мне все равно, что вы думаете обо мне. Боюсь, такой уж я есть. И вам придется свыкнуться с этой мыслью, если хотите и дальше жить со мной.
Проклятие, ее надежда хоть немного усовестить мужа оказалась бесплодной! Он и не думал раскаиваться в содеянном. Огорченная и разочарованная Мэри-Эмили замолчала и отвернулась от него. В спальне сразу же установилась могильная
Прошло некоторое время, но никто из них не попытался нарушить молчание. Мэри-Эмили лежала тихо, прислушиваясь к дыханию Генри. Сон не шел к ней. Она заворочалась в постели, желая привлечь к себе его внимание. Бесполезно! Похоже, супруг ее уже спал, должно быть, сегодня он не собирался выполнять свои супружеские обязанности.
Как жаль! Ведь она провела достаточно времени у зеркала, прихорашиваясь, чтобы заниматься любовью. И черт же дернул ее вспомнить про Олимпию! Теперь она лишена тех радостей, на которые сильно надеялась после прогулки по Гайд-парку. Генри уже давно не баловал ее своим вниманием.
С тех пор, как он узнал, что у них не будет детей, он уже не так часто заглядывал в спальню жены, и его редкие посещения были для нее почти праздником. Поэтому ей вовсе не хотелось портить шаткие отношения с мужем из-за своего заступничества за леди Делфорд.
Сгорая от желания, Мэри-Эмили тронула его за плечо:
– Вы спите, милорд?
– Да, в некоторой степени, если можно так назвать дремоту. Но что вам угодно, Мэри-Эмили?
Голос был вовсе не сонным. Выходит, он только притворялся спящим. Это привело ее в ярость. Едва сдерживая гнев, она проронила:
– Полагаю, вы не спать сюда пришли, дорогой супруг!
– Но и не спорить с вами, уж точно, Мери-Эмили.
– Умоляю, простите меня за то, что я наговорила вам гадостей, – Мэри-Эмили заглянула в холодные глаза мужа.
– Рад, что вы осознали свое поведение. Впредь я прошу вас помнить, что мне не нравится, когда меня в чем-то упрекают, – проговорил лорд Уинхелд, скупо лаская жену.
– Обещаю, мой дорогой, больше такого не повторится, – заверила она, обнимая его за шею.
– Надеюсь, Мэри-Эмили, – самодовольно ухмыльнулся он, быстро стянув с нее ночную сорочку.
Мэри-Эмили учащенно задышала в предвкушении сладострастного наслаждения. Ее глаза мгновенно заволоклись пеленой желания. Увидев это, Генри расхохотался и тут же набросился на нее. Сжимая ее в объятиях, он уже не сердился на жену. В сущности, она его отчитала заслуженно. И, надо признаться, сегодня он поступил отвратительно. Вороные могли покалечить ни в чем не повинную леди Делфорд. Но, довольный развязкой семейной ссоры, лорд Уинхелд жадно впился в губы Мэри-Эмили, которая с пылом ответила на его поцелуй.
Остальное произошло так быстро, что она не успела даже вкусить прелесть соития, как все уже было кончено. Через минуту супруг поднялся, оставив жену недоумевать. Черт побери, еще никогда их занятия любовью не были столь кратковременными! Она бесилась, мучаясь от неудовлетворенного желания. Неужели Генри так наказывал ее? Или же он становится импотентом? Слезы сами собой навернулись на ее глаза. Мэри-Эмили плакала, проклиная свою семейную жизнь. И в ночной тишине жутко отдавался приглушенный плач несчастной женщины.
– Если вы не возражаете, матушка, я навещу больную тетю завтра, – проговорил Роджер, взяв поданные дворецким плащ и цилиндр.
– Интересно, куда ты собрался в столь поздний час? – спросила графиня Денби, с изумлением глядя на него. – Уж не на Беркли-Сквер, куда ты отвез леди Делфорд?
– Нет, конечно, – рассмеялся он, надевая плащ. – Ведь меня к графу Доз никто не приглашал, да и поздновато уже для визитов. Я иду по сугубо мужским делам.
– Куда же именно, Роджер? – настаивала графиня Денби, строго глядя на него.
– Вы не считаете, матушка, что я уже вышел из того возраста, когда должен давать отчет своему каждому шагу?
– Прекрасно, – улыбнулась та. – Но для меня ты всегда останешься ребенком. И я волнуюсь за тебя, когда тебя долго нет.
– Не беспокойтесь, матушка, со мной все будет в порядке, уверяю вас. – Роджер наконец водрузил цилиндр на голову, намереваясь поскорее улизнуть из дома. Но не успел он сделать и шагу, как голос матери снова задержал его.
– Ценю твою смелость, дорогой, однако тебе не следовало так рисковать собой. Взбесившиеся кони могли затоптать тебя, и, думаю, леди Делфорд уж не осталась бы без спасителей. Помнишь, как сам герцог Ормонд бросился к ней на помощь? Кстати, они были бы удачной парой, оба такие импозантные, – говорила графиня Денби, не замечая побледневшего лица своего сына.
Заключение матери на секунду потрясло его. Роджер не знал, как он теперь сможет представить ей Олимпию в роли своей невесты.
– Вы так полагаете, матушка? – он едва нашел в себе силы ответить матери.
– Конечно, Роджер. Леди Делфорд смотрится с герцогом куда более впечатляюще, чем эта пигалица, леди Брент. Разве ты иного мнения?
– Не знаю, что и сказать, – мрачно буркнул граф Денби. – Ведь я не задумывался над этим. Более того, меня вовсе не занимают матримониальные проблемы герцога Ормонда.
– Вот и хорошо! Надеюсь, ты не женишься скоропалительно. Верно, Роджер?
– Да, – с нечастным видом кивнул тот.
Графиня Денби с недоумением взглянула на сына, она только сейчас заметила его подавленное состояние. Не понимая причины такой внезапной перемены, она молча проводила взглядом Роджера, когда он наконец пересек холл.
Теряясь в догадках о том, что могло случиться с ним во время их разговора, графиня Денби поднялась к себе. Ей и в голову не пришло, что удрученный вид сына как-то связан с леди Делфорд.