Опаленные зноем. Июньским воскресным днем

Зубавин Борис Михайлович

— Куда?

— Во Францию. Я французская подданная. Вот мои документы… — Она принялась рыться в сумке.

Капитан остановил ее, сказав:

— Мне ваши документы не нужны.

— Но мне непременно надо выехать.

— А каким путем вы попали сюда?

— Я прибыла в Москву самолетом.

— Вот самолетом и возвращайтесь.

— Но я решила ехать поездом. В самолете меня укачивает.

— Этот вопрос вам надо решить в Москве.

— Это уже вряд ли возможно. У меня кончается срок пребывания в вашей стране.

— Я

помогу вам вернуться в Москву. Скоро отправляется экспресс. Билет возьмете в кассе. Я сейчас позвоню.

— Но ведь всем известно, что вы выдаете визы местным жителям.

— Простите, как вас зовут?

— Лидия Николаевна.

— Лидия Николаевна… — раздумчиво проговорил капитан. — Как же вы, Лидия Николаевна, оказались француженкой?

— О, это длинная история. Мой муж — Верной. Альберто Верной. У нас бензоколонка в Лилле. Вы, надеюсь, слышали о таком городе?

Капитан внимательно слушал ее.

— Продолжайте.

— У нас свой дом, садик, бензоколонка. У нас двое детей, мальчики. Я уже пятый раз приезжаю в Советский Союз. У меня в Черкасске живут две сестры. Я сама родилась и жила в Черкасске, но немцы угнали меня во время войны в Германию, и там я познакомилась с Альберто. В лагере для перемещенных. Когда кончилась война, мы поженились и уехали в Лилль, к нему на родину. Теперь я иногда навещаю сестер. Это ведь не возбраняется?

— Не возбраняется.

— Вот и позвольте мне уехать к детям и мужу. На сестер я уже насмотрелась.

— Я ведь сказал вам, что визу вы можете получить только там, куда прибыли.

— Я так полагала, что можно получить в любой инстанции. Вероятно, я ошиблась. Но документы мои в порядке. Я прошу вас, помогите мне. — Она умоляюще посмотрела на капитана.

Тот вздохнул. Зазвонил телефон. Капитан снял трубку. Сообщали с товарной-два о том, что поезд с рудой проверен, на платформах ничего подозрительного не обнаружено. Запрашивали разрешение на выпуск состава за границу.

— Добро, — сказал капитан, — добро.

И, положив трубку на рычаг, пытливо взглянул на собеседницу.

В вокзальном полуподвале, где помещалась комната дежурного КПП, было прохладно. К тому же на столе перед капитаном крутились крылья пропеллера чуть подрагивающего и тихо жужжащего вентилятора.

— Я за свою жизнь очень много пережила, — поспешно заговорила посетительница. — Мне было семнадцать лет, когда фашисты угнали меня в Германию. Там я работала на свиноферме у баварского помещика и познакомилась с Альберто.

— Вы сказали, что познакомились в лагере для перемещенных лиц.

— Это потом, когда кончилась война и всех нас согнали за проволоку и мы с Альберто решили не разлучаться. Конечно, сейчас я понимаю, что надо было вернуться в Россию, но любовь слепа и делает свое дело помимо нашей воли. Тем более что нас всячески запугивали репрессиями, которые ждут нас в Советском Союзе. Мы с Альберто живем хорошо, но тоска так иногда сжимает сердце!..

Капитану Прянишникову за

всю его многолетнюю, многотрудную службу на КПП впервые приходилось выслушивать такое откровение. Много всяких людей пришлось повидать ему за все эти годы, но судьба никогда еще не сводила его с глазу на глаз с людьми подобного толка. Не поверить тому, что рассказывала собеседница, было трудно. Однако…

— Вы каким поездом прибыли в Чоповичи?

— Я приехала в Чоповичи на такси из Борового. Это, кажется, последняя остановка перед Чоповичами?

— Последняя. Но почему же вы не приехали сюда поездом?

— Дело в том, что в Черкасске я узнала, что в Боровом живет моя школьная подруга. Мне, естественно, захотелось встретиться с ней. Мы так долго не виделись! И в Москве я взяла билет только до Борового. Полдня разницы, подумала я, но сколько впечатлений!

— Вы виделись с подругой?

— К сожалению, нет. Все так вдруг сложилось не в мою пользу. Она уехала в отпуск буквально накануне моего приезда. — Посетительница вопросительно посмотрела на капитана. И поскольку тот сочувственно, как показалось ей, молчал, продолжала: — Все не в мою пользу. Не захотела лететь самолетом, наивно уселась в поезд, думала, что с визами здесь так же легко, как на Западе. Мы с мужем однажды ездили в Бельгию, и пограничные власти нисколько не препятствовали нашей поездке, все решилось в считанные минуты. Я так полагала, что и вы не будете возражать против моего возвращения во Францию.

— Я не возражаю. Возвращайтесь себе на здоровье, только документы надо оформить по всем правилам.

— А я еще подругу решила навестить, — огорченно вздохнув, проговорила посетительница. — Так все нелепо и глупо произошло. Не правда ли?

— Возможно, вы правы — нелепо. Но я ничем не могу вам помочь. Я только исполнитель, а не распорядитель. Простите, это в моей практике первый случай. Единственное, что я могу сделать для вас, это помочь поскорее вернуться в Москву и там все оформить. Скоро отходит московский экспресс, и если, к вашему счастью, есть еще билеты…

Он снял телефонную трубку и позвонил в кассу вокзала. Ему ответили, что на отправляющийся через тридцать минут экспресс все билеты в мягкие и купейные вагоны проданы.

— Подождите, — сказал он в трубку и, положив ее на стол, не снимая с нее руки, обратился к посетительнице: — Вам несколько не повезло. Остались билеты только в комбинированный вагон.

Она усмехнулась:

— Я не решаюсь ехать с таким комфортом на такое далекое расстояние.

— Тогда вам придется подождать. Я отправлю вас с шестичасовым. — Он снова взял трубку и сказал: — Забронируйте один мягкий на шестичасовой. За билетом придет гражданка Верной. — Он положил трубку на рычаг и поднялся. — Вот все, что я могу сделать для вас. Желаю успешного возвращения во Францию. И, пожалуйста, воздерживайтесь от опрометчивых поступков. Все должно совершаться по своим законам. Она тоже поднялась,