Опасайся взгляда Царицы Змей (Зеленый омут)
Шрифт:
– Уезжать надо! – заключил он. – И как можно скорее!
– Куда? – Алена нервно кусала губы, злилась.
– На «кудыкину» гору! – так же зло ответил Горский.
Между ними разгорелся очередной скандал, полный взаимных угроз, упреков, обвинений и ненависти.
Алена рыдала, ее особенно оскорбляло то, что Сергей совершенно перестал замечать в ней женщину. Он смотрел мимо нее, в постели демонстративно отворачивался в другую сторону, или вообще уходил спать на диван в гостиной. Алене же хотелось его ласк все больше и больше, по ночам ей снились
Она приняла решение переспать с Богданом, чтобы немного притушить пламя, сжигающее ее изнутри. Но из этой затеи ничего не вышло. Близость с Богданом не дала ей вожделенного удовлетворения, это было что-то безвкусное, безликое, не затронувшее ни души, ни тела. Богдан был на вершине блаженства, а ей хотелось его убить.
Придя домой, она бросилась на кровать, колотя кулаками подушку и завывая без слез, как раненая волчица. Сергей, Богдан, Лида, Марфа, весь мир, – все против нее! Она металась по квартире, как зверь в ненавистной клетке, из которой нет выхода.
Архангел с картины волнующе улыбался, соблазняя мощной грудью, широкими плечами, вызывая у нее нестерпимое желание запретной страсти, близости с мужчиной, который бы дал ей то, что утолило бы ее жар, а не просто пресные механические ласки, совершающиеся словно не наяву, а в какой-то другой реальности, никоим образом не затрагивающей самой Алены, ее обостренных до крайности чувств, оголенных нервов. Она ощущала себя как сплошную открытую рану, непрерывно кровоточащую, источающую боль и ярость неразделенной любовной жажды, невыносимей которой нет ничего под этими и любыми другими небесами.
Проплакав до вечера, она с опухшим от слез лицом встретила Сергея, который как всегда явился за полночь, нетрезвый и раздраженный. Прошел на кухню, не раздеваясь, в грязных туфлях, потребовал ужин.
– Иди хоть помойся, – вздохнула Алена. – Я включу душ.
– А что, такой, как есть, уже не нравлюсь? – нагло и издевательски глядя на нее, спросил Горский. – Откуда эта аристократическая брезгливость, мадам? Уж не из деревни ли Гусиный Помет? Ведь это, кажется, ваше родовое дворянское гнездо? А?
– Замолчи! – не выдержала Алена. – Посмотри на себя! Во что ты превратился?!
– Ну, не без вашей помощи! Вы же так старались, так хотели заполучить делового и светского мужа, приличного мужчину в постельку! Вот он я! Чем же мадам недовольны? – Он пьяно засмеялся, закатываясь и чуть не падая со стула; по небритым ввалившимся щекам потекли слезы. – Видишь, смешно до слез?! А ты почему не смеешься? Что, не рада такой жизни? Но ведь ты сама этого хотела?
– Я не этого хотела!
– Ах, ну да! Как я мог забыть?! Мадам хотели переплюнуть Мерлин Монро! Театры, поклонники, цветы, захлебывающиеся от восторга зрители! Ты бы на себя посмотрела, примадонна чухонская! С тобой же поговорить не о чем! Как рот откроешь, – так спасайся, кто может!
Алене захотелось его ударить, чем попало – утюгом, сковородкой, – только бы он замолчал. Она выбежала из кухни,
Сергей явился через час, мокрый после душа, злой.
– Ты куда, тварь, медальон дела?
– Я не брала, сам ищи! Может, пропил? Или дружки сняли?
– Ты мне глупости не говори, – испугался Горский. – Как я мог его пропить или потерять, если я его только что в ванной на полочку у зеркала положил?
– Так может, это вчера было? Или позавчера? Разве ты можешь что-то помнить? Как это ты еще не забыл свое имя и адрес?
Сергей взбесился. Он схватил Алену за плечи и начал остервенело трясти ее, мотая из стороны в сторону. Она завизжала от обиды и испуга, пытаясь вырваться.
– Убью, тварь! Куда дела медальон? Говори! Это ты мне назло сделала, гадина!
Алене, наконец, удалось вырваться. Она убежала на кухню и закрылась там, слыша, как муж переворачивает все в квартире, в поисках золотой подвески. Когда он немного успокоился, Алена на цыпочках прошла в ванную – медальона там не было. Она обыскала все, что могла, но безрезультатно. Не было амулета и в прихожей. Ей стало нехорошо, сердце сильно забилось, началась нервная дрожь.
– Что с ним происходит? – думала она о супруге. – Как с цепи сорвался! Особенно этот медальон на него действует… Чем он так привлекает Сергея? Он дрожит над этой проклятой подвеской так, как будто от этого зависит его жизнь! Не дай Бог, медальон потеряется… он готов всю квартиру разнести! Как он на меня набросился! С какой злобой в глазах! Он был готов меня убить!.. Господи! А вдруг, этот Азарий был прав, и все наши неприятности приносит амулет? Тогда нужно от него избавиться, во что бы то ни стало!
Размышляя, Алена продолжала поиски. Медальон нужно было найти, прежде чем она позвонит экстрасенсу и договорится с ним о встрече.
Сергей давно храпел на диване, а его жена методично выдвигала ящики, пересматривала их содержимое, заглядывала в шкафы, на антресоли, под кровать, рылась в тумбочках и на полках, – медальон как в воду канул.
– Может, он на этот раз действительно потерял подвеску? Вполне возможно! Однако, амулет пропадает не впервые, и всегда в конце концов находится, причем в самых неожиданных местах!
Алена подумала, что это странно. Вещь и правда какая-то необычная, и по виду, и по тому, как она влияет на Сергея, и по свойствам. Почему подвеска время от времени исчезает? А потом вновь появляется, как будто ей надоело прятаться?
– Что за ерунда! – оборвала она сама себя. – Я запуталась. Я начинаю думать о медальоне так, как будто он живой! Это сумасшествие.
Ей захотелось выпить. В холодильнике еще оставался недопитый Сергеем коньяк. Алена потянулась за бутылкой и не поверила своим глазам. На полочке для яиц лежал золотой «флорентийский медальон», как называл его Сергей. Алена крепко зажмурилась, посчитала с десяти до одного и открыла глаза. Медальон лежал на том же месте, как ни в чем не бывало.