Опасная любовь
Шрифт:
— Я постараюсь, — послушно сказал мальчик, поуютнее устроился на руках девушки и закрыл глаза.
Мелина, глядя на его темную головку, думала о том, какой это добрый и милый мальчик. Дети особенно ранимы, и ей нестерпимо было даже представить, через что прошел Зуки, поэтому, вспомнив о том, как Бинг убил охранника, она теперь испытала только радость.
Машина летела вперед, по прямому шоссе, которое уходило, казалось, в самый горизонт. Мелина гадала, как скоро Мулаю Ибрагиму доложат об убитом охраннике; ей хотелось задать Бингу много вопросов, но она знала, что не только вызовет
Автомобиль преодолел почти сто километров, когда дорога начала спускаться в долину. На полпути вниз они увидели мужчину в белой одежде, который стоял прямо посередине шоссе и отчаянно размахивал руками.
— Спусти мальчика на пол, — напряженным голосом велел Бинг, — и прикрой его.
Молча и поспешно Мелина выполнила указание, накрыв Зуки своей джелабой и шепотом попросив его вести себя тихо.
— А что случилось? — сонно поинтересовался мальчик.
— Тебе надо спрятаться на пару минут, — пояснила Мелина. — Лежи тихо и не двигайся.
Они уже приближались к жестикулирующему мужчине. Бинг сбавил газ, и Мелина поняла, что он ведет левой рукой, а второй сжимает рукоятку маленького револьвера.
— Если что-то случится, — быстро произнес он, — пригни голову и падай на пол.
В следующий миг мужчина отступил в сторону, чтобы дать им проехать, и закричал вслед:
— Во имя руки Фатимы!
Бинг ударил по тормозам.
Мелина еле успела упереться руками в приборную доску, чтобы не вылететь через лобовое стекло. Бинг, не выпуская револьвера, повернулся к подбежавшему мужчине.
— Сэр, во имя руки Фатимы, — повторил он. — Я ждал вас.
— Откуда ты знаешь, кто мы? — резко спросил Бинг.
— Мой кузен, Ахмед, позвонил мне, — объяснил тот. — Но четверть часа назад мой брат тоже получил сообщение. Увы, наша семья разобщена, сэр, и он — человек Мулая Ибрагима.
Бинг медленно убрал револьвер в карман.
— Нас поджидают? — спросил он.
Араб махнул рукой вперед.
— Да, сэр, в деревне, их примерно десять человек.
— Как называется деревня?
— Эль-Гуэльб. Но не все служат Мулаю Ибрагиму, подобно моему брату. Многие остаются верными королю.
— Есть ли другая дорога?
— Есть тропа, сэр. Она каменистая и предназначена для верблюдов, но я могу показать вам…
— Залезай, — скомандовал Бинг, — и показывай, куда сворачивать.
Тропа оказалась совершенно непригодной для автомобиля, поэтому им пришлось просто проехать пару километров в глубь местности, а потом, описав полукруг, снова вернуться на шоссе.
Указатель сообщал, что до Касабланки осталось сто девяносто километров.
— Задержите Мулая Ибрагима, если сможете, — попросил Бинг проводника. — Хорошо бы проколоть ему шину, чтобы мы успели добраться до Касабланки.
— Я понял вас, сэр, — ответил тот, усмехаясь, словно все происходящее было грандиозной шуткой.
Поблагодарив араба, Бинг снова утопил педаль, склонившись над рулем и безмолвно уговаривая автомобиль выдать скорость, к которой его не готовили конструкторы.
Зуки снова залез к Мелине на сиденье и дремал у нее на руках, изредка рассеянно спрашивая, долго ли им еще ехать.
А они ехали и ехали, и Мелина то и дело оборачивалась, ожидая увидеть несущийся за ними «мерседес», но вокруг были самые обычные машины. В какой-то момент ей начало казаться, что они будут ехать так без конца и все время по обе стороны дороги будет расстилаться пустыня, будут мелькать фермы, изредка вилла, деревеньки, через которые они проносились вихрем, распугивая местных жителей.
Когда наконец они достигли окраин Касабланки, Мелина с трудом поверила своим глазам. Ей захотелось еще раз крикнуть, что у них все получилось, но, взглянув на сжатые губы Бинга и его напряженный взгляд, она поняла, что момент неудачный. Все еще была вероятность, что их остановят и они потерпят неудачу на самом пороге победы.
Они свернули прочь от города, и Мелина успела заметить мелькнувший указатель «Аэропорт», а потом раздался рев двигателей, и по обе стороны от машины возникли люди на мотоциклах. Они были одеты в армейскую униформу, и пару мгновений Мелина в страхе гадала, друзья это или враги. А потом они отдали Бингу салют, и у девушки отлегло от сердца.
Ворота в аэропорт с надписью «Въезда нет», были распахнуты настежь, и они, не сбавляя скорости, мчались по взлетной полосе, пока Мелина не заметила серебряные крылья самолета и волшебные буквы B.E.A. [2]
2
B.E.A. (англ. Britist European Airlines) — Британские европейские авиалинии.
Еще несколько ударов сердца — и Бинг резко остановил автомобиль. Представительный мужчина в европейской одежде, стоявший в толпе солдат, служащих и помощников, сорвался с места и побежал к ним. По его лицу струились слезы. Он поспешно, но крепко сжал ладонь Бинга и протянул руки к Зуки.
— Папа! Папа! — закричал тот, и через секунду они уже целовали друг друга, а потом мужчина почти бегом понес мальчика к самолету. Женщина, явно марокканка, но одетая по последней парижской моде, стоявшая наверху трапа, тоже плакала, глядя, как Зуки бежит к ней. Подхватив его на руки, она повернулась и помахала рукой тому мужчине, потом трап откатили в сторону, дверь закрылась и самолет двинулся вперед по взлетной дорожке.
И только тогда Мелина с глазами, полными слез, повернулась к Бингу. Он сидел, откинувшись на сиденье, и казался совершенно опустошенным и измученным. Его руки безжизненно повисли, и эта деталь, пожалуй, больше всех прочих рассказала Мелине о том напряжении, в котором он находился последние сутки.
Но потом отец Зуки снова подбежал к машине, и Бинг, выскочив наружу, поприветствовал его.
— Еще пару минут — и самолет улетел бы. — Министр с трудом выговаривал слова от волнения. — Они и так задержали вылет на двадцать минут.