Опасная магия
Шрифт:
– Кофе будете пить здесь или в другой комнате, миссис Маккензи? – спросил Хэнк, обращаясь не к Зейду, а к ней.
– Спасибо, Хэнк. Здесь не то место, где хочется задержаться подольше.
– Совершенно справедливо, – кивнул он.
– Обед был превосходный, – искренне похвалила Кэтрин.
– Качество – первое дело, – произнес Хэнк с видимым удовольствием.
Зейд не сказал ни слова, но она чувствовала, что в душе он потешается над ней. Похоже, он и дальше собирался играть в молчанку.
– Если ты действительно искренне говорил о переменах
– Да, – прервал он ее, – но, что касается столовой, не стоит обходиться с ней безжалостно. Можешь поменять обои, гардины, но мебель пока отставь в покое. Снегопады еще не кончились, и, возможно, даже конец мая выдастся холодным. Доставить новую мебель будет сложно.
– Против мебели я не возражаю, резко ответила Кэтрин, раздраженная тем, что он, видимо, думает, будто она собирается все старые вещи поменять на современные. – Но портьеры и обои следует сменить. Выцветшие розы и золотые полоски просто ужасны!
– Эти обои были здесь еще при матери Барта, – печально сказал Зейд. – Так что они – музейная редкость.
– Тогда пусть музей их и забирает, – упрямо ответила Кэтрин. – Я удивляюсь, почему твоя мать их не поменяла.
– Она хотела, но Барт не разрешил.
– О, тогда он будет возражать, если я захочу от них избавиться.
– Ранчо мое, – заявил Зейд. – Здесь все мое. У Барта есть доля, и он может вмешиваться в хозяйственные дела ранчо, если сочтет нужным. Но что касается перемен в доме, делай, что хочешь. Сейчас ты говоришь с его хозяином. Думаю, моя мать будет довольна. И думаю, она с радостью придет сюда, чтобы помочь тебе срывать обои со стен.
– Замечательно. Тогда я займусь этим. Ты мне только подскажи, где все заказать, или твоя мать объяснит? Я понимаю, ты слишком занят, чтобы интересоваться подобными мелочами…
Кофе пили в гостиной. Зейд небрежно развалился в кресле, закинув ногу на ногу. Чувствовалось, что он здесь полновластный хозяин. А Кэтрин, выпрямив спину, сидела напротив, на самом краешке дивана. Она сказала все, что собиралась сказать, и теперь сжала губы в тонкую линию. Она не привыкла испытывать неловкость, но, если надо, могла и потерпеть.
В камине потрескивал огонь, в трубе завывал ветер. Кэтрин старалась не смотреть в глаза Зейду, но было и так ясно, что ей не по себе. Наконец он не выдержал и спросил:
– Ну ладно, выкладывай, что там тебя гложет.
– Ничего!
Он насмешливо посмотрел на нее, но она не отвела глаз.
– Ты что, всегда натянута как тетива?
– Нет. Просто обычно соседи без приглашения не заявляются в мой дом, и уж тем более в мою комнату, чтобы высказаться насчет отдельных спален мужа и жены.
Зейд уставился на нее.
– Повтори-ка еще раз, – попросил он тихо.
– О, я думаю, ты все понял! – отрезала Кэтрин, впадая в ярость. – Стелла Каннингэм слишком хорошо ориентируется в твоем доме. Совершенно ясно, что она привыкла являться без предупреждения, привыкла подниматься наверх. Она пришла утром, когда я разбирала вещи, и проявила чрезмерный
Голубые глаза Зейда сузились, он угрожающе уставился на жену, но не издал ни звука. Просто встал и вышел из комнаты. Злость Кэтрин мигом улеглась, и ее сменила жалость к себе.
Зейд не опроверг ни единого слова, ничего не попытался объяснить, и ей стало ясно, что Стелла не раз бывала здесь, с ним. Как Кэтрин и предполагала.
Минут через десять Зейд вернулся, схватил ее за запястье и потащил из гостиной, по дороге выключив свет.
– Что ты делаешь? – яростно сопротивлялась Кэтрин. – Мне еще рано ложиться спать.
– Придется, – усмехнулся он. – Мне завтра рано вставать, так что ты сейчас пойдешь со мной.
Если Зейд решил, что надо отправить ее спать, как непослушного ребенка, у него ничего не выйдет. Кэтрин попыталась оттолкнуть его, но он не обратил на это никакого внимания – поднял ее на руки и понес. Она дрыгала ногами, махала руками, но он не отпустил ее, пока не принес в свою спальню.
– Вот ваши вещи, миссис Маккензи, – прорычал он, повернув ее лицом к открытым дверцам шкафа, где вперемешку были свалены ее и его вещи. Косметика Кэтрин была кое-как расставлена на комоде. – Завтра ты все переложишь по-своему, – сказал Зейд. – А сейчас мы ложимся спать.
– Не хочу! – Кэтрин покраснела до корней волос и снова попыталась вырваться, но он, держа ее железной хваткой, дернул молнию на платье.
Она задрожала, слезы навернулись на глаза. Раньше, когда Зейд занимался с ней любовью, это казалось волшебством, а сейчас он действовал грубо и хладнокровно.
– Прекрати!
Кэтрин повернула к нему страдальческое лицо. Тут платье само соскользнуло с нее, и она осталась в черном кружевном неглиже.
– Ты что, не хочешь со мной спать? – спросил Зейд, и этого вопроса было достаточно, чтобы слезы потекли по ее щекам.
Он своими сильными загорелыми руками схватил ее за плечи, секунду смотрел ей в глаза, а потом обнял и притянул к своей теплой груди.
– Успокойся, моя милая, – сказал Зейд нежно. – Успокойся.
Кэтрин перестала сопротивляться, а Зейд вытер рукой ее слезы и поцеловал так нежно, что она почувствовала себя маленьким ребенком. Отвечать на ласки Зейда для нее было так же естественно, как дышать. Она расстегнула его рубашку и прижалась щекой к его груди.
Она была словно в полусне, когда Зейд положил ее на кровать. Что он собирается делать? Уйти и оставить ее? Пойти спать в другую комнату?
– Я должен проверить камин, – объяснил он, увидев испуг в ее глазах. – А то Хэнк подумает, что я собираюсь поджечь дом.
Кэтрин лежала, уставившись в потолок, не понимая, что происходит. Ничего ведь не изменилось: Стелла по-прежнему существует, и сегодня Зейд наверняка был у нее. А Кэтрин провела первый день в чужом для нее доме одна, что ничуть не взволновало ее мужа. Она повернулась на бок, и слезы снова потекли из глаз.