Шрифт:
Вы знаете, конечно, студента Горюнова, Петра Михайловича, моего двоюродного брата?
Нет? Не может быть! Ведь его же знают все, весь город!
Мы, школьники, очень любим его: когда он появляется, сразу становится интересно и весело. У Петра неисчерпаемый запас замечательных историй. И заметьте: не о замечательных вещах, а о самых простых, обыкновенных. Вы можете заговорить с ним о чем угодно, и всегда он сумеет рассказать о любом предмете так и такие вещи, что, слушая
Рассказывает же он не просто, а всегда с каким-нибудь фокусом: то поразит какой-либо неожиданностью, то введет в заблуждение и оставит в дураках, то сочинит увлекательнейшую повесть с приключениями.
Прошлой зимой в первый день каникул у меня собрались товарищи. Стали думать, чем бы заняться. От скуки достали с полки кипу старых журналов. Только собрались стереть с них пыль, как кто-то пришел. Все понеслись ватагой в сени. Там стоял Петр. С бурным гиканьем окружили мы его и взяли в плен. «Попадешь вот к этаким готтентотам, — проворчал он. — Даже раздеться не дадут».
Мигом содрали мы с Петра шинель и сразу же набросились на него. Чего только не требовали: и устрой, и расскажи, и выдумай, и сочини, и займи, и развесели, и удиви, и рассмеши!
Володя Орлов писал пальцем свое имя на пыльной поверхности журналов.
— Но что рассказать? Как, о чем? — спросил Петр.
— О пыли! — брякнул Володя.
— Да, да! Идет! Хорошо! О пыли, Петр Михайлович! — не задумываясь, подхватили все.
Петр снял очки и протер носовым платком стекла. Сразу все смолкли. Из опыта мы знали, что это хороший признак: во время протирки очков в голове Петра всегда зарождались великие идеи. Покончив с этим плодотворным занятием, Петр водворил очки на надлежащее место и сказал:
— О пыли так о пыли. Что же именно вы хотите услышать о пыли?
Тут опять все заговорили разом. Каждый из нас предлагал свое, стараясь перекричать товарища. Когда мы, наконец, перестали галдеть и вопросительно взглянули на Петра, он строго сказал:
— Вы совсем с ума сошли. И лекцию вам и повесть. И чтобы была одновременно и приключенческой, и веселой, и серьезной, и фантастической, и научной, и смешной, и подлиннее… Что же выбрать из всей этой кучи?
— Все сразу вместе! — дружно воскликнули мы, окончательно разбаловавшись.
— Ладно, пусть будет все сразу вместе, черт с вами, — добродушно сказал Петр.
Мы захлопали в ладоши.
— Но, — прибавил он, — вам придется подождать несколько дней: уж очень вы мне сложную задали задачу. Рассказ я на этот раз сначала напишу, кстати, его тогда смогут прочесть в будущем и другие.
Прошло восемь дней. Все ребята снова собрались у меня. Точно в назначенный час явился Петр.
— Ну? — встретили мы его, горя любопытством.
— Ужасно хочется пить, — хладнокровно сказал он. — Чай есть?
Все уселись за стол. У Петра из-за пазухи высовывалась клеенчатая тетрадь. Он вытащил ее, помахал ею в воздухе, как бы дразня нас, и снова спрятал. Не вытерпев, я спросил:
— Петя, когда дело происходит в тетрадке: через тысячу лет или тысячу лет назад?
— Ни то, ни другое, — ответил он, поразительно медленно отхлебывая чай. — Всего лет пятнадцать назад. Примерно — в 1922 или в 1923 году. Должен предупредить, что у меня события происходят не за границей, как большей частью в фантастических повестях, а где-то в нашей области.
Петр попросил у мамы еще стакан чаю. Удивительно много может выпить этот человек!
— И участвуют в событиях, — продолжал он, аппетитно поглощая ложку варенья, — не какие-нибудь мистеры, к которым вы привыкли в переводной литературе, а обыкновенные русские люди. Правда, обстановка получилась не совсем естественная и правдоподобная для наших условий, но ничего не поделаешь: иначе пропали бы самые забавные приключения.
— О, это пустяки! — закричали все. — Раз сказка, повесть фантастическая, то в ней может быть что угодно и как угодно!
Петр закончил чаепитие и со злостной медлительностью стал протирать очки. Водворив их на место, он раскрыл, наконец, тетрадь и приступил к чтению.
1. Как Коля снимал дачу и чем это окончилось
Коля Реостатов недавно окончил электромеханический техникум. Он мечтал еще учиться, изобретать, работать не покладая рук, как вдруг — туберкулез. И вот он сидит в кабинете доктора, бледный, худой, глухо покашливая.
— Вы не представляете себе, — говорит ему доктор, — каким страшным бичом человека является пыль. Пыль строительная, дорожная, от ремонта мостовых, копоть фабричных труб и так дальше. Все это загрязняет наши легкие и вызывает заболевания дыхательных органов. Задача культурного человечества — бороться с пылью всех видов вплоть до космической.
— Но мне-то что же делать? — робко произнес Коля. — Неужели мне… так и погибать?
— Ну-ну… — Доктор улыбнулся. — Ваши дела совсем не так уж плохи. Соблюдайте строгий режим, поселитесь за городом. Теперь как раз весна. Снимите комнату в селе Чистом, — я уже направил туда с десяток больных. Местность высокая, сухая. Только подальше от пыльных дорог. Итак, всего хорошего!
В ближайший выходной день Коля отправился в Чистое. Он долго бродил по селу в поисках комнаты, но всюду было уже занято. И вдруг его внимание привлекла стоявшая далеко в стороне очень странная на вид дача. Вернее, не сама дача, а то, что находилось на ее крыше: на ней росла большая ель серого цвета. К даче были подведены электрические провода высокого напряжения.
«Что бы это значило?.. — подумал Коля. — Попробую-ка зайти туда».
Его впустила невысокая полная женщина.
— Нельзя ли у вас снять…
— Чшш… — прошипела женщина. — Говорите тише — профессор дома. Снять можно, только чтобы профессор не знал.
Коля осмотрел комнату и шепотом сговорился с хозяйкой. Двигаясь к выходу, они прошли мимо закрытой двери, на которой красовалась дощечка с надписью «Не входить и не стучать».
Итак, дача есть. Коля страшно доволен. Забыв о предупреждении хозяйки, он громко спросил: