Опасное сходство

Мортимер Кэрол

Если она вернется в Лондон, не поговорив с сэром Руфусом, она уже никогда не узнает ответы на мучившие ее вопросы. С другой стороны, сэра Руфуса только что едва не выставили силой из Хепворт-Мэнор; как ей условиться с ним о встрече и, более того, как завести разговор на столь деликатную тему, как трагическая гибель его брата?

На Натаньела, прервавшего ход ее непростых мыслей, она взглянула совсем не доброжелательно.

— Ваша тетушка будет очень недовольна, если во второй раз за день застанет вас в моей спальне, — решительно объявила она.

— Значит, надо позаботиться о том, чтобы

она меня не застала. — Натаньел вошел в комнату и тихо прикрыл за собой дверь. — Вы, кажется, сказали, что идете наверх укладывать вещи? — Он обвел комнату многозначительным взглядом. В спальне ничего не изменилось с самого утра: гребни и расчески по-прежнему располагались на туалетном столике, ночная рубашка и халат Элизабет висели на спинке кресла, а в открытую дверь платяного шкафа было видно, что ее платья по-прежнему висели там, а под ними в ряд стояло несколько пар туфель. То, что она лежала на кровати, когда он вошел, послужило дальнейшим доказательством того, что она еще и не начинала собираться.

Элизабет резко встала:

— После того как я поднялась к себе, мне снова стало нехорошо, и я ненадолго присела отдохнуть.

Натаньел, прищурившись, окинул ее пристальным взглядом; он сразу увидел, что она по-прежнему бледна, а вокруг глаз залегли темные тени.

— Да, вид у вас по-прежнему нездоровый.

Элизабет отвернулась, не в силах вынести его пытливый взгляд.

— Все дело в простуде, которая сопровождается легкой лихорадкой. — Она убрала упавший локон и посмотрела в окно. Ей показалось, будто она видит вдали Гиффорд-Хаус. Из трубы шел дым и поднимался над деревьями. Гиффорд-Хаус так близко и вместе с тем так далеко…

— Может быть, все-таки пригласить к вам врача?

— Нет, я уверена, что в этом нет никакой необходимости. — Элизабет отвернулась от окна, чтобы не мучиться мыслями о доме сэра Руфуса. — Позвольте еще раз принести вам свои соболезнования в связи со смертью верного Черныша, — смягчившись, продолжала она.

Граф как будто сразу замкнулся:

— К сожалению, его смерть не была естественной.

Элизабет озабоченно нахмурилась и спросила:

— Вы не догадываетесь, что послужило ее причиной?

— Пока ничего еще не известно наверняка, — ответил Натаньел.

Элизабет прищурилась:

— Но подозрения у вас есть?

— Может быть, — уклончиво ответил он. — После моего отъезда Финч продолжит выяснять все обстоятельства дела.

— Может быть, — не сдавалась она, — вы подозреваете кого-то из конюхов?

— Если Финч найдет виновного, он ему голову снесет, — мрачно ответил Натаньел, намекая на то, что он также приложит руку к мучительной смерти преступника.

Скорее всего, граф его четвертует за то, что тот погубил такого великолепного жеребца и причинил ему боль и страдания.

Элизабет погрустнела:

— Мне в самом деле очень жаль.

Натаньел скованно улыбнулся:

— Элизабет, вы-то ни в чем не виноваты.

— Да… Конечно, не виновата. — Она нахмурилась. — И тем не менее мне очень жаль.

Натаньел не сомневался в том, что сердце у Элизабет доброе; он не раз убеждался в этом, наблюдая за ней. Более того, именно поэтому ему было вдвойне трудно противостоять ее поразительной, необычной красоте. Будь она не такой доброй,

не такой умной при ее внешности, Натаньел знал бы, что его не будет вечно тянуть к ней, где бы она ни была. Пока же даже сейчас, даже горюя из-за Черныша, даже понимая, что тетка подозревает его в нездоровом влечении к Элизабет, он не мог не прийти к ней в спальню, чтобы в последний раз побыть с ней наедине.

Он тяжело вздохнул:

— Едва ли мы с вами будем часто видеться, когда вернемся в Лондон. Я уеду к себе, в Осборн-Хаус, а вы останетесь в доме моей тетушки.

— Да, — хрипло подтвердила Элизабет, уже успевшая все понять после заявления миссис Уилсон.

Как ни было ей больно при мысли о том, что она уже не увидится с Натаньелом, она не могла не понимать, что это, возможно, и к лучшему. У их отношений все равно нет будущего. Натаньел — богатый и влиятельный граф Осборн; к тому же он друг ее нового опекуна. Когда-нибудь они обязательно встретятся. Когда Натаньел узнает, что Элизабет — дочь покойного графа Уэстборна и печально знаменитой Харриет Коупленд, он окончательно убедится в том, что она ему не пара. Во всяком случае, леди Элизабет Коупленд для него такая же неподходящая партия, как и Элизабет Томпсон, безродная компаньонка его тетушки.

— Вы делаете несколько преждевременный вывод, что я по-прежнему буду жить в лондонском доме вашей тетушки, — сказала она, криво улыбаясь. — Боюсь, миссис Уилсон осталась недовольна моим вчерашним поведением!

— Вашим поведением? — нахмурился граф. — Ведь это я ворвался к вам в спальню. Причем дважды!

Элизабет кивнула:

— И поскольку я скорее прислуга, чем член семьи, уволить следует меня.

— Если вы в самом деле так считаете…

— Да, считаю, — перебила его Элизабет.

— Тогда я поговорю с тетушкой!

— Пожалуйста, не надо, не делайте этого! — воскликнула она. — Вам совершенно не нужно вмешиваться. К тому же я уже намекнула вам, что место компаньонки мне не совсем подходит. — Элизабет решила, что в самом ближайшем будущем вернется домой, в Гемпшир.

Бежав из Шорли-Парка, от брачного предложения лорда Фолкнера, она надеялась обрести в Лондоне свободу и, возможно, пережить захватывающие приключения! Ее девичьи мечты обернулись не совсем тем, на что она рассчитывала. О какой свободе может идти речь, если у нее почти нет денег на жизнь! Правда, романтические приключения у нее действительно были: ее домогался мужчина, который ей совсем не нравился, и склонял к близости другой мужчина, который ей очень нравился… пожалуй, даже слишком. Элизабет решительно тряхнула головой. Если она хочет сохранить здравый рассудок, она не должна сейчас размышлять о своих сложных чувствах к Натаньелу.

— Я решила, что мне пора вернуться домой.

Граф сразу оживился:

— Где же ваш дом?

Элизабет едва заметно улыбнулась:

— Уж точно не в Лондоне.

Натаньел понял: его совсем не радует мысль о том, что Элизабет уедет неизвестно куда. Возможно, в этом-то все и дело…

Он подошел к ней вплотную и заглянул в ее грустное, красивое лицо.

— Не хочу думать, что больше вас не увижу.

Бледное лицо покрылось нежным румянцем.

Она быстро опустила глаза, сосредоточившись на пуговицах его жилета.