Опасное влечение
Шрифт:
— Трудная задача, но у вас, бесспорно, хватит таланта, чтобы справиться с ней. Как продвигается сочинение?
Одобрение ее мечты, уверенность в ее способностях и интерес к ее успехам. Все сразу. Если бы они не стояли в коридоре, где мог кто угодно пройти и увидеть их, она бы обхватила его за шею руками и звонко поцеловала. Однако Кейт довольствовалась лишь тем, что радостно улыбнулась ему:
— Вы правда так думаете? Все это?
— Сказал все это, не так ли? — Он наклонился к ней. — Что-то мне подсказывает, что лорд Мартин отреагировал по-другому.
Ее
— Он думал, что это глупо. Он засмеялся.
— Он дурак.
— Да, я знаю.
Но этого дурака она считала принцем, и это разочарование было трудно принять. Она отбросила неприятные воспоминания. Это было давно, и теперь уже неважно, что думает лорд Мартин.
— Я почти закончила, — призналась она. Как чудесно, что она могла рассказать ему об этом! — Мне немного осталось, небольшой отрывок, над которым я сейчас работаю.
— Наверное, волнительно быть так близко к завершению.
— Одно расстройство! Не все идет так гладко, как хотелось бы. Но это лишь дело времени, — поспешила заверить его она. Как бы ни расстраивало ее то, что отрывок не написан, она не сдастся. — Просто для меня сейчас это немного утомительно. И несмотря на такие усилия, я могу никогда и не услышать свое законченное произведение.
— Я думаю, Уит мог бы взять на себя расходы на оркестр ради вас.
—Да, — согласилась она. Уит раньше оплачивал оркестр на балах их матери. — Но это не то же самое, отнюдь. Это не опубликуют. И это будет так, как будто…
— Как будто что?
— Как будто я сдалась. Как будто я повержена.
— Я не предполагал, что это соревнование.
— Это скорее дуэль силы воли, — решила она. — Лондонские издатели не хотели признавать другие мои произведения в течение некоторого времени, и я стала настойчиво пытаться заставить их изменить свое мнение. Им приходится писать, что они сожалеют, по крайней мере раз в месяц.
— Одно слово Уита и…
— Нет. — Она решительно помотала головой. — Это не будет то же самое. Я добьюсь успеха, результаты моего труда будут признаны.
Он помолчал, прежде чем заговорить:
— Если бы вы были мужчиной, вы бы уже добились успеха.
— А если бы я была дочерью простого человека, мои запросы по поводу публикации, скорее всего, просто игнорировались бы.
— В таком случае это равновесие несправедливости? — спросил он, усмехнувшись и отойдя от стены.
— Боюсь, что да. — Она пошла с ним рядом, когда он медленно двинулся по коридору. — Вы направляетесь в библиотеку? Там собрались остальные джентльмены.
Он покачал головой:
— Я иду в свою комнату. А вы?
— Я думала, возможно, я поупражняюсь, чтобы как следует сыграть сегодня вечером.
Он посмотрел на нее:
— Вам необходимо упражняться?
— Вообще, вы имеете в виду? — предположила она и продолжила, когда он кивнул: — Конечно. Как иначе я смогу совершенствоваться?
— Я не думал, что это возможно.
Она почувствовала, что ее щеки опять начинают пылать:
— Благодарю за комплимент, но совершенствоваться нужно всегда; по моему мнению. Я бы не
— Вы хотите кем-то стать? — спросил Хантер.
— Нет, я просто хочу быть лучше. Бесспорно; я хочу быть признанной как композитор. — Она посмотрела на него. — Вы хотите быть таким же, как сейчас, через двадцать лет?
— Нет. Я бы хотел быть богаче.
Она засмеялась:
— Это возможно?
—Я планирую в течение следующих двадцати лет выяснить это.
—И я подозреваю, что через пятьдесят лет вы захотите отказаться от всех ваших богатств, чтобы стать на двадцать лет моложе. Так что изменитесь вы сами, а не только то, что вы имеете. В конце концов, важно только кем мы являемся, не так ли? — Они, остановились у входа в музыкальную комнату. — Поэтому я упражняюсь на фортепиано и, когда возможно, работаю над собой, чтобы через двадцать лет стать такой, как я хочу.
Он помолчал немного, прежде чем заговорить:
— Это очаровательно!
—Прошу прощения?
— Ничего, — засмеялся он. — Хорошо вам провести время в музыкальной комнате.
Хантер ушел, когда Кейт скрылась за дверью музыкальной комнаты, но он не ушел далеко, сделал только несколько шагов по коридору, остановился, прислонился к стене и стал слушать, как она играет. Как она упражняется, поправил он себя.
Он скрестил руки на груди и хмуро досмотрел в пол. Упражнялся ли он в чем-нибудь? Был ли он теперь лучше, чем несколько лет назад? Безусловно, в глазах закона он стал намного лучше, чем был семь лет назад, но закон никогда не был для него мерилом, с помощью которого он оценивал себя.
Увеличение богатства всегда было для него показателем изменений к лучшему. Он был богаче сейчас, чем пять лет назад, и он собирался стать еще богаче через пять лет. Значит, можно сказать, что он стал лучше и будет продолжать в том же духе.
«Через пятьдесят лет вы захотите отказаться от всех ваших богатств, чтобы стать на двадцать лет моложе».
Он подумал над этой фразой и пришел к выводу, что она совершенно абсурдна. Если он откажется от всех своих богатств, то может умереть с голоду через две недели. Зачем ему тогда быть на двадцать лет моложе? Лучше умереть старым и богатым, чем молодым и бедным, не правда ли? По его мнению, также лучше умереть молодым и богатым, чем старым и бедным.
«Да, — решил он, отойдя от стены, — во всех отношениях лучше упражняться в накоплении богатства».
Мирабель взяла печенье, предложенное вдовствующей леди Терстон. Уже попив чаю с печеньем вместе с Кейт и Лиззи, Мирабель явно была не голодна. И дело было не в ее неспособности отказаться от сладкого, ей было приятнее думать, что она просто демонстрировала свои хорошие манеры. Она сидела в комнате леди Терстон, в конце концов. Было бы невежливо не принять то, что ей предлагали.