Опасное влечение
Шрифт:
— Но я…
— Это вещественное доказательство, и вы должны были оставить его там, где нашли. — Он сердито размахивал листком.
— Мне очень жаль, — прошептала девушка, отпрянув.
— Теперь уже поздно сожалеть об этом! — рявкнул комиссар, но вдруг посмотрел на нее и сказал: — О Боже, мисс Кахилл, извините меня, прошу вас!
— Не стоит извиняться, я понимаю. — Она коснулась его рукава. Она и вправду понимала его. Брэгг потерял самообладание из-за пугающего развития событий. Дело не в ней, просто его беспокоит судьба
— Нет, сомневаюсь, что вы меня понимаете. Мне нет прощения за то, что я утратил самообладание. А вот вы очень сильно помогли расследованию.
Он не мог скрыть своей досады. Франческу тоже терзали немалые душевные муки, но все же она радовалась, что он признал ее роль в попытке раскрыть ужасное преступление.
— Что это может означать, как вы полагаете? Это кровь Джонни?
Он встретил ее взгляд.
— Ваша догадка столь же вероятна, как и моя.
— Ведь это кровь, правда? — Франческа обхватила себя руками. — Как вы думаете, он мертв? С кем мы имеем дело — с маньяком и убийцей?
— Мальчик жив, — с трудом произнес Брэгг.
Франческа шумно вздохнула, на глазах у нее снова появились слезы.
— Хочу надеяться, что вы правы. Ради него самого, ради Бартонов, ради Джеймса.
— Я прав, — лаконично подтвердил комиссар.
Франческа уже успела немного узнать Брэгга. Она поняла, что ума, способностей и решительности ему не занимать. Она подозревала, что он не лишен и амбициозности — иначе зачем ему соглашаться на этот пост? Не ясно одно: почему он так упрямо настаивает на том, что может оказаться неправдой? Не вводит ли он себя в заблуждение?
— Похоже, преступник вовсе не хочет выкупа. На уме у него совсем другое, вы не считаете?
— Ясно, что речь не идет о выкупе, — согласился Брэгг.
— Кто-то хочет досадить Бартонам.
— Да. И это мягко сказано.
Их взгляды снова встретились.
— Но почему, Брэгг? За что их ненавидеть? Ведь они очень милые люди. Я знаю их уже два года и не представляю, кто из них мог бы нажить такого врага.
— Мы узнаем ответ на этот вопрос, когда найдем преступника, — отрезал комиссар.
Они все еще смотрели друг на друга.
— Значит, мы имеем дело с безумцем. Только сумасшедший способен на такое.
— Боюсь, что да.
Франческе показалось, что Брэгг смотрит на нее с участием, словно хочет успокоить. Но он сказал:
— Вам придется одеться. Я хочу осмотреть место, где вы нашли письмо.
Она кивнула.
— Вы расскажете о нем Бартонам?
— У меня нет выбора, — ответил он.
Стоя рядом с комиссаром на цементном фундаменте, Франческа дрожала от холода и волнения. Она наблюдала, как Брэгг голой рукой провел по деревянной балке, ощупал место вокруг гвоздя. Непонятно, что он ищет.
— Что вы делаете? — спросила она.
— Я наивно надеялся обнаружить хоть какие-нибудь следы того, кто оставил здесь письмо. Скажем,
Широко раскрыв глаза, она следила за тем, как он просеивает снег между пальцами. Дрожь не оставляла ее.
— Вы сличили записки с той, что была напечатана на нашей машинке?
— Записки напечатаны не на вашем «Ремингтоне», а на машинке со сменным регистром, как я и думал. — Он поднялся, смахнул снег со своего пальто. — И притом на одной и той же машинке. По крайней мере мы установили хоть это.
— Вчера вечером моя мать нашла список гостей, — отважно заявила Франческа, надеясь, что он не заметит, как она покраснела, поскольку щеки ее и без того были румяными от мороза.
— Его направили мне сразу же. — Брэгг помог ей спуститься с фундамента.
Должно быть, он работал допоздна. Франческа восхищалась его выносливостью и трудолюбием, хотя отметила про себя, что выглядит он достаточно измученным, как и она сама. Покидая строительную площадку, она неожиданно вспомнила фотографии в его кабинете.
Будь та женщина его женой, а дети — его детьми, разве не возвращался бы он домой вовремя?
— Вы всегда работаете по ночам? — спросила она, чувствуя, что на сей раз уж точно покраснела.
— Частенько, — ответил он. — Вы не находите странным, что этот список ненадолго исчез, а затем внезапно появился, причем на том же самом месте?
Франческа отвернулась.
— Вероятно, он все время был на секретере, только затерялся среди других бумаг.
Брэгг ничего не сказал. Она чувствовала его взгляд и молила Бога, чтобы лицо не выдало ее. После некоторой паузы комиссар произнес:
— Я все больше и больше убеждаюсь в том, что похитил ребенка кто-то из окружения Бартонов.
— Вы можете отыскать головореза Гордино? — Она вдруг разволновавшись и остановилась. — Наверняка он знает негодяя-похитителя!
Брэгг улыбнулся:
— Из вас вышел бы хороший детектив, мисс Кахилл. Дело в том, что Гордино залег на дно. Но мои люди его отыщут, и когда это случится, не избежать ему третьей степени.
— Третьей степени? — рассеянно спросила она, думая о другом. Джоэл может знать, где найти Гордино. Эта мысль ее окрылила — как только Брэгг уйдет, она разыщет Джоэла и расспросит его.
— Так на полицейском языке называется допрос с пристрастием. Вы слыхали о Томасе Бернсе?
— Кто о нем не слыхал? — встрепенулась Франческа. — Этот продажный шеф полиции скопил миллионное состояние. Он ушел в отставку, когда Тедди Рузвельт был на вашем посту, боясь судебного расследования. Я горячая сторонница Рузвельта, — добавила она. — Сегодня в Белом доме работает замечательный человек, настоящий реформатор.
Они остановились перед лестницей дома Бартонов.
— Я забыл, что вы не просто умная и образованная женщина, но и открыто и страстно высказываете свое мнение и отстаиваете свои убеждения.