Опасное задание. Конец атамана(Повести)
Шрифт:
Когда Избасар и Кожгали ушли, Мазо попросил пить. Ахтан подал ему фляжку с водой и сказал:
— Давай, Ян, вставай. Омартай говорит, тебе давно пора на ногах ходить.
— Завтра подымусь, — ответил Мазо. — Надо, поди, в обратный путь собираться? — и бросил незаметный взгляд на кормовую банку, возле которой лежал теперь.
— Кто знает, — задумчиво произнес Ахтан.
Так переговариваясь, временами прислушиваясь к тому, что делается на косе, коротали они вдвоем этот вечер. Все тише становилось вокруг, все чернее ночь, гасли костры, потом взошла луна.
— Я посплю, Яна, толкнешь, когда надо.
— Спи, спи, толкну.
А через час Мазо поднялся. Он постоял, наклонился над Ахтаном и вытянул из-за пояса нож. Ахтан спал на левом боку, утонув в углублении между связками сетей.
«Не подохнет сразу… здоровенный бугай, закричит еще, — подумал Мазо, примериваясь и не решаясь ударить. — Не свалишь сразу, так может еще подмять».
Он все еще чувствовал слабость во всем теле. От долгого лежания у него слегка кружилась голова.
Постояв так, он осторожно перешагнул через Ахтана и, не спуская с него глаз, вынул из гнезда кормовую доску, зажал под мышкой, неслышно перебрался на нос лодки, сунул попутно в карман белеющий берестяной поплавок и мягко спрыгнул на песок. Лодка едва заметно качнулась, плеснув забортной водой. Мазо двинулся осторожно вдоль косы.
В это время Ахтан открыл глаза.
«Ветер, что ли? Море заговорило», — подумал он и позвал:
— Яна, спишь?
Ответа не было. Ахтан повернул голову. «Спит». И посмотрел на звезды. «Половина ночи прошла», — определил он и забеспокоился: «Избасар с Кожгали не вернулись». — Ахтан протянул руку за насыбаем — помнил хорошо, что положил шакшу на кормовую банку. Рука повисла в воздухе. Доски не было.
— Ян! Беда, Ян! — вскочил Ахтан и увидел, что Мазо нет.
«Куда он делся? Кто забрал доску? Может, он и взял?» И Ахтана будто ударили по голове обухом. Как-то совсем иначе встало перед ним многое в поведении Мазо. И мокрые губы, когда все умирали от жажды, и убегающий в сторону взгляд за припухлыми веками, и непонятный его бред. Чужим и зловещим показался вдруг латыш.
«Но что теперь делать? Куда бежать? Кого звать на помощь?» — Ноги у Ахтана похолодели, он бросился к корме и тут увидел смутно удаляющуюся по косе фигуру. Она была уже далеко.
«Да это же Ян! Доску тащит!»
И все прояснилось моментально. Враг, подлый враг Ян Мазо. Выждал, ударил в самое сердце… Только бы успеть теперь, только бы успеть!
Одним прыжком соскочил из лодки на песок Ахтан и подумал: «Хорошо, что с этой стороны соскочил, не увидит Мазо». Он пригнулся и, прикрываясь лодкой, забрел в воду и тихо без всплеска поплыл к началу косы. Встретил Мазо уже на берегу у обрыва, возле одинокой большой джиды, единственного уцелевшего дерева по всей бухте. Шагнул мокрый, отделившись от изломанного корявого ствола.
— Стой, собака!
Мазо отпрыгнул, сверкнул нож. В плечо Ахтану ударил огонь, обжег, отшвырнул руку, и она обвисла, как плеть, обессилевшая, чужая. Снова взмах.
— На тебе…
Но еще быстрее удар ногой в живот, под самый пах, и Мазо будто захлебнулся, ойкнул и, скорчившись, ткнулся боком в песок.
А по берегу уже цокают копыта, звякают стремена. Два всадника двигаются неторопливо к джиде. Поскрипывают портупеи. Это ночной дозор.
Из последних сил Ахтан вдавил голову Мазо в песок, зажал ему здоровой рукой рот и лег рядом.
Казачий разъезд прорысил дальше, пахнуло конским потом. Еще хватило сил порвать рукав, сделать из него кляп и сунуть в рот Мазо, перевернуть его самого и связать ему за спиной руки брючным ремнем. А перед глазами уже плавали оранжевые круги, двоился лунный диск, накатывалась вместе со звоном в ушах противная слабость. «Скорее надо, — торопил себя Ахтан. — Если Избасар с Кожгали не вернулись, надо искать на косе Байкуата, ему сказать».
Он с трудом оттащил Мазо под джиду, надломил нижние ее ветки, одну из них, самую гибкую, срезал, связал ею Мазо ноги и поплыл назад на косу, плыл напрямик. В воде стало легче. А вначале испугался, думал, что не сможет держаться, потонет. На косу Ахтан уже не вышел, а выполз и увидел невдалеке лодку. На ногах добежал бы до нее мигом. Только бежать он не мог, ползти тоже. Встал на колени и в нескольких шагах от себя увидел Избасара. Тот с кем-то прощался… «Это же Бейсенгали с ним… Уходит Бейсенгали».
— Избаке, беда, Избаке! — крикнул изо всей мочи Ахтан, но Избасар почему-то не услышал.
Только когда опять, еще сильнее позвал его, Избасар услышал, подбежал, подхватил на руки и, видимо, сразу все понял, стал торопливо ощупывать, осматривать.
— Кто тебя, Ахтан? Кто? Куда тебя?
— Сюда, — показал на руку Ахтан.
— А Ян где? Живой?
— Собака Ян, доску украл. Вот она, отнял. Его, змею, на берегу у джиды оставил. Скорее, развяжется, уйдет, беда будет!
— У джиды? — это спрашивает уже не Избасар, а Бейсенгали. Он тоже здесь, оказывается.
— Скорее, уйдет!
— Не уйдет, — это тоже голос не Избасара.
Бейсенгали, как и Ахтан перед этим, не побежал в обход по косе, а прыгнул в воду и поплыл к берегу через заливчик, отделяющий отмель от джиды.
Избасар поднял Ахтана на руки и понес к лодке, но передумал — мало ли! — и повернул в другую сторону, туда, где должны были находиться Акылбек и Байкуат. Доску он зарыл в песок, заприметив место по береговой излучинке.
Байкуат спал. Избасар разбудил его, и они вдвоем осторожно промыли и перевязали рану Ахтана.
— Ой-бой, в сердце хотел ударить! — воскликнул Байкуат.
— А может, попал? — испуганно посмотрел на него Избасар.
— Как попал, если живой?
— Омартая нет, он бы сразу увидел. Кожгали тоже, как даригер, все понимает в ранах, — схватился в отчаянии за голову Избасар. — Нет их никого.
— Ничего, может, еще все ладно будет, — потрогал Байкуат за плечо Избасара, прислушался и добавил уверенно: — Бейсеке белую сволочь тащит, слышишь?
Акылбек, ни с кем не сговариваясь, притащил Мазо не к лодке Избасара, а сюда. И бросив, как куль, на песок, сказал:
— Не ушел, собака. Ахтан его крепко спутал.
Расплата
Омартай вернулся утром, когда на косе было полно ловцов.
— Эй, Избасар, Ахтан, эй, Кожгали, — орал он на всю бухту. — Хозяин не спит давно, а вы в снах утонули. Вы что хотите, чтоб я ноги переломал на этой проклятой аллахом гальке?
Пришлось Избасару брести на берег и снова тащить на себе Омартай. И снова на их пути оказался Акылбек. Он почему-то обосновался на береговой отмели, напротив рыбницы (нашел тоже место) и чинил сети.