Опасный вкус
Шрифт:
Идеальное место для укрытия, для новых городов, куда не добрались монстры, а может и для того, чтобы они могли обитать там. Он бы и сам устроился там, если бы не чувство брезгливости - эта болезненная восприимчивость к запахам.
Могла ли это быть Алекс?
Вероятность существовала, но не большая. Он верил, что она не уйдет дальше побережья, скорее всего станет ждать его на пирсе.
Но. Он знал, что каким бы пустым и заброшенным, внешне необитаемым не казался город в нем наверняка и даже больше жили уцелевшие люди.
Хищники.
Была ли таковой его Алекс? Лишь наполовину. Ей не хватало злости и жестокости. Существуй в ней такие качества - она бы не осталась рядом с ним или же попыталась избавиться, чтобы владеть укрепленным жилищем на единоличных началах.
Алекс не было и на этом пирсе.
Это уже восьмой город, который он посетил, но в котором нет Алекс и похоже, что не было никогда. Пирсы и причалы в крайнем запустении, какие-то разрушены с “вековым” налетом грязи, темного льда. Здания вокруг и уцелевшие лодки нетронуты: ни знаков, ни рисунков, ни посланий.
“Может их постигло кораблекрушение?”
Нет. С ними Рафаэль, а он бы вытащил ее даже ценой собственной жизни. Однако Джейк не верил, что Карен отпустила его просто так.
“Тогда она бы приказала ему убить ее и вернуться обратно.”
Нет. Она бы приказала убить ее, а потом избавилась от него чужими руками. Тем не менее он верил в него. Джейк знал, что Алекс нравится ему. Просто знал, безосновательно доверяя собственному чутью.
– Александра!
– он крикнул в пустоту перед собой в бессильной не то злости, не то ярости.
Он словно закружился. Интуиция говорит ему повернуть назад, а он знает, что ее нужно искать впереди. Зачем ему возвращаться обратно?
Помимо знания было еще кое-что отчего Джейк не сомневался в этом ублюдке - он был лучше его. Дело не во внешности и не во внутренних качествах. Есть момент в их общем прошлом, которого Джейк стыдится до сих пор. Он гнетет его, напоминает о себе, как старая болячка, даже несмотря на его изменившееся отношение к Алекс, гнетет одним только своим наличием, словно старый шрам.
– Где же ты, черт тебя подери?!
– Тебе ведь было все равно на нее все это время?!
Удар в челюсть и еще один, куда сильнее первого, так что что-то хрустнуло и кажется, что зубы сверху достигли мозга. Раф отскочил в сторону, но Джейк знал, что его ответный удар, как раз в солнечное сплетение, пусть и снизу, но все же достиг его. Вампиры могут обходиться без кислорода достаточно долго, но больно должно быть в любом случае и даже такой крепкой твари, как он.
– Какого черта изменилось теперь?
Тварь он потому, что прислуживает Карен. Чувство брезгливости и пренебрежения усиливается еще и от сознания, что Джейк ни за что бы не поступил так как он.
“Сберег свою шкуру, кровосос! Пожалел свою никчемную жизнь!”
Джейка опрокинуло навзничь, вампир
– Там дети! Они все погибнут! Им нужен кто-то кто станет заботиться о них. Кто-то нормальный, добрый! Такая, как Алекс!
Джейк извернулся, все еще держа его за руку отшвырнул прочь, но тот, вместо того чтобы свалиться с высотки, рванул вперед, встав на четвереньки, а потом бросился к нему, предугадывая его движения, хватая за волосы…
“Как баба!” - подумал Джейк со смехом, но в следующую долю мгновения стало совсем не смешно.
Хруст, боль, всплеск. Да-да, он чувствовал и слышал, как выплеснулась кровь и сквозь поломанные и пробитые кости черепа, встретившись с коленом этого европейца.
– Пошел ты! Проваливай отсюда! Она останется здесь!
– Что теперь-то изменилось? Тебе было плевать на нее все это время!
Не плевать. Он заботился о ней как мог. Большего просто не мог себе позволить, а иногда и не хотел, часто говорил себе что не обязан, но делал.
– Да с хуя ли ты это взял? Проваливай отсюда, фашист! Она останется здесь!
На Хеллингера такое обращение не подействовало, он пропустил его мимо ушей и только усмехнулся чему-то, дернув уголком губ. Этим он взбесил Джейка еще больше. Его отчего-то всегда бесили оптимисты или такие как этот. Кажется что они знают что-то такое, больше чем все остальные, но отчего последние чувствуют себя редкостными идиотами. Что он знал?
“Его провела, поработила тупая, думающая одной извилиной, Карен!”
Что видело это, пресмыкающееся у ног его сестры, ничтожество?
– Сколько раз я встречал ее на наших границах! Ты знаешь сколько раз это было?! Всего лишь шаг и она бы уже была на нашей территории, мертва! Сотни, тысячи раз!
Плевать! Этого не случилось, потому и неважно, не имеет ни цены, ни значения.
– Да, пошел ты! Тебя это вообще не касается! Она жива не вопреки, а благодаря мне!
Раф вместо ответа просто сверкает глазами, а потом только приподнимает уголки губ. Правда в следующее мгновение пятится, хватаясь за нос. Джейк быстрее его, всего-то несколько лет, пару десятков и у Джейка есть фора, что делает его чуточку, но быстрее.
– Там дети! Они-то не виноваты ни в чем! Ты знаешь это? Они будут живы, проживут еще один день, дольше, если с ними будет тот кто будет любить их! Она добра!
Нет. Алекс останется здесь и не уйдет с этим улыбчивым малым. Ей нужно быть здесь.
– Отпусти ее, я обещаю тебе, что она будет в безопасности! Никто не тронет ее.
– Ты себя-то защитить не можешь! Ты бы и не пришел сюда, если бы не она!
Хеллингер останавливается, выпрямляется, вскидывая подбородок и кривит губами. Выглядит он зловеще, но все равно как человек, пусть и залитый кровью.