Опасный вкус
Шрифт:
Так проще! Не принимаешь решения - не несешь ответственности! Максимум что может случиться - Карен наорет, даст пощечину, но мучить не станет! Эта участь уготована для каждого облажавшегося.
Эй-Джей не из таких!
У ползущего прочь яростно-сопящего мужика сломана нога - она неестественно волочится за ним и не желает слушаться. Тот не кричит и не стонет, продолжает покорять новые сантиметры пространства.
– Похож на бездомного пса.
– Скоро сдохнет.
– Кен громко сплевывает себе под ноги.
– Эй-Джей!
–
– Даже если сдохнет! Этот козел - он ведь не тупой, сразу поймет в чем дело!
Советчиков-то вдруг откуда столько набралось! Когда он будет отвечать Карен за каждый свой поступок, слово или действие - сразу засунут языки в задницы!
Эй-Джей легко обходит обреченного, присаживается перед ним и ждет, когда тот поднимет голову, когда же это происходит, он хватает и притягивает его к себе, заглядывая в глаза.
– Мы уйдем, а ты вытащишь стрелы из головы этого парня - он кивает перед собой, но на всякий случай повторяется: - Все до единой.
Эй-Джей не уверен, что у него получится этот фокус. Он как-то подглядел его у Карен. Она старалась внушить детям, что с ними не происходит ничего страшного или ужасного, а потом приказывала забыть, что они когда-то видели ее. После таких визитов из подвала, а теперь уже комнаты, исчезал один или два ребенка.
“Жадная и бездушная тварь!”
Эй-Джей повторяет свой приказ еще раз, теперь добавляя к нему еще одно:
– Ты никого не видел и понятия не имеешь куда мы ушли.
Вампиры уходят, растворяются в окружающем пространстве, оставляя раненного человека.
– Ты ничего не знаешь о таких как я и никогда не знал! Никогда!
Витор не видит их, не обращает внимание что остается один. Он ползет обратно еще быстрее, чем пытался убраться отсюда.
“Он ведь мертв! Мертв! И уже не будет живым! Никогда!”
Он не понимает зачем ему это нужно, однако вытаскивает короткие стрелы одну за другой, а потом ждет. Сам не понимает чего именно. Витор знает, что это необходимо и всё тут!
– Что за хрень?!
Человек остается неподвижным еще несколько минут, затем дергается, скрежещет зубами, его лицо покрывают сотни клыков, как будто в нем проснулся гигантский робот дикобраз.
– Твою мать!
Чудовище поднимается, точнее садится, хватается за лицо, закрывает его руками, а потом…
Витор икнул. Он еще никогда не видел такого. Он не встречал таких чудовищ.
“Сейчас ведь день! День!”
Мужик с иглами вместо лица бросается к нему, оказывается так близко, хватая его за шею. От его лица остались только глаза, а все остальное месиво, чертов хаос игл, начищенных до зеркального состояния.
– Что здесь произошло? Кто был здесь? Что ты видел?
Человек в его руках кричит не потому что ему больно, а потому что он напуган, ему страшно и Джейк видит, как прямо на его глазах начинают седеть его темные волосы.
–
Он ведь не скажет.
Джейк выпускает его, отбрасывает от себя, поднимаясь, оглядываясь, осматриваясь. Следы на земле говорят о том, что еще несколько минут назад тут топталось не меньше дюжины вампиров.
Этот парень ничего не скажет ему теперь. Они нашептали ему. И теперь хоть убейся, но тот будет говорить лишь то, что ему приказали сказать.
– Я ничего не видел! Не видел! Я помог тебе! Я ничего не видел!
Жаль что фокус с требованием забыть прежние указания не работает. Джейк отпускает человека. Его трясет от злости. Он оказался таким беспечным и позволил убить себя стайке людей. Обычных людей!
“Им есть за что ненавидеть таких как я!”
Он возвращается к нему, предупреждает его слабые попытки “бегства”.
– Ты видел женщину? Она должна была плыть на лодке!
Он описывает ее так подробно, как только может. Но этот Витор молчит, продолжает упираться и шепчет беззвучно одну и ту же фразу: “помог тебе!”
– Отвечай! Отвечай на мои вопросы!
Джейк отстраняется. Все без толку. Этот парень слишком слаб, он напуган и не может вспомнить то чего не видел.
– Не было лодки!
Джейк возвращается, наблюдает, как тот вновь пьет из фляжки. Он умрет, если ему не помочь -истечет кровью или умрет от болевого шока.
– Она шла на Север, к девяносто-пятой трассе! Говорила, что ей надо в Нью-Йорк!
– Почему вы ее отпустили?
Витор делает еще глоток, рассматривая теперь уже нормального парня.
– Мы убиваем только таких как ты, тварь! Все остальные вольны делать все, что захотят!
Тварь никак не реагирует на обидное прозвище. Он сомневается в том, что это была Алекс.
– С ней должны были быть дети. Мальчишка и девчонка.
– С ней был мальчишка! Во всем остальном - все в точности, как ты и описал. Темные волосы, зеленые глаза, пушка, мальчишка, пузо!
Пузо? Про живот Джейк ничего не говорил!
– Да! Она была либо толстой, либо беременной. Других баб - я не видел.
**Глава 28**
– Дарресон…
Я поднимаю глаза на вампира. Я готова вернуть ему его обращение, в котором нет ничего особенного, но тем не менее оно бесит меня, если им злоупотреблять.
Его лимит на сегодня закончился и всему виною шахматы, что стоят между нами. Я безбожно проигрываю уже третью партию, а у него, кажется, с каждой новой победой отшибает кластеры памяти - потому что он забыл как меня зовут!
Хуже, когда он обращается этим сексистским и обезличенным “женщина”, а это уже было в предыдущие два раза. Отдает востоком и временами, когда мы приравнивались к статусу “собственности”. Движимое имущество, черт побери!
– К тебе как после этого обращаться “мужчина” или может быть “мой господин”?