Операция 'Б'
Шрифт:
– Это он, он прилетел!
– закричала Элла.- Он прилетел, Афанасий Иванович!..
Преображенский выскочил на улицу, прыгнул в кабину стоящей рядом полуторки и подтолкнул шофера:
– Гони на аэродром!
Когда они выскочили на зеленое поле, бомбардировщик уже катил по посадочной полосе. Да, это была машина Афанасия Фокина, Элла не ошиблась.
Едва спрыгнув на траву, Фокин попал в объятия командира полка,
– Афанасий, вы ли?!
– Я, я, товарищ полковник!
– А мы уж тут...
– Э-э, меня так быстро не похоронишь!
– Да откуда же вы?
– Оттуда,- Фокин показал на северо-восток.- Я не опоздал?
– вдруг забеспокоился он. Преображенский не понял вопроса:
– Куда не опоздали?
– Да на Берлин.
Преображенский рассмеялся.
– Я так торопился, товарищ полковник. Боялся, без меня улетите,- говорил Фокин.- А машина в порядке. Только дозаправить ее. И бомбы подвесить. Да штурмана другого... Заболел мой. От перенапряжения, должно быть. В полете сознание потерял...
Подошел капитан Комаров.
– Что будем делать с ним, начальник штаба?
– спросил Преображенский, показывая на Фокина.
– Все равно ведь не удержать его, Евгений Николаевич,- улыбнулся Комаров.
– Ладно, быть по-вашему, Афанасий. Летите!
– согласился Преображенский.- А штурманом пойдет лейтенант Шевченко.- Он обернулся к Комарову, приказал: Срочно готовьте машину старшего лейтенанта к полету.
Подошла санитарная машина и увезла лейтенанта Швецова в госпиталь. Остальных членов экипажа Преображенский повез на полуторке в столовую.
– А теперь рассказывайте, где это вы так задержались,- потребовал он у Фокина.
– Да и рассказывать особо нечего. Заблудились и сели в районе Таллинна,замялся Фокин.
На счастье, они сели на учебный аэродром, в двух километрах от линии фронта. Убедившись, что самолет советский, командир оборонявшейся здесь части приказал отбуксировать ДБ-3 в тыл. Иначе артиллерия противника могла его расстрелять прямой наводкой.
Трактор долго тащил бомбардировщик по полям и лугам, пока тот не оказался на большой ровной поляне. Несколько часов пришлось ждать обещанного бензозаправщика из Таллинна. А когда самолет наконец был заправлен, Фокин взял курс на Сааремаа. Теперь он снова с боевыми друзьями.
Вылетали, как и было условлено, на час раньше. Капитан Каспин дал метеосводку с заметными улучшением погоды.
– Наконец-то расщедрился наш метеобог!
– шутили штурманы.-Давно бы так, Каспин!
– Я тут ни при чем,- отмахивался метеоролог.- Просто центр циклона наконец сместился к востоку.
Взлетали звеньями, как и раньше, с интервалом пятнадцать минут. Задача та же: подольше воздействовать на Берлин. Поднялись все самолеты в Кагуле и Асте. Над морем они смыкались в строй и брали курс на Берлин.
Проводив взглядом последний самолет, скрывшийся за кромкой леса, Жаворонков спустился в подземный командный пункт. Тут же вошел Комаров, взволнованно доложил:
– Товарищ генерал, посты ВНОС сообщают о приближении шума моторов.
– Они! Летят!
– вырвалось у Жаворонкова. Он посмотрел на часы: - Двадцать один ноль-ноль. Ничего не скажешь, пунктуальны!
Вначале появились "Мессершмитты-110". С небольшой высоты они открыли огонь из пушек и пулеметов, стремясь подавить зенитные батареи. Их сменила группа "Юнкерсов-88". Рев мощных моторов десятков бомбардировщиков смешался с раскатами взрывов бомб. Земля, казалось, заходила ходуном, точно ее встряхивала невидимая сила.
Первую группу немецких бомбардировщиков сменила вторая. И снова бесконечные взрывы.
Жаворонков позвонил в Асте. И там над аэродромом кружили Ю-88. "Быстро же они распознали, что и в Асте есть дальние бомбардировщики",- подумал он. Стало ясно, что тут действует вражеская агентура, о которой предупреждали и комендант Береговой обороны Балтийского района генерал Елисеев, и первый секретарь уездного комитета партии Муй.
Немецкие самолеты улетели из Кагула и Асте внезапно, как и появились. Жаворонкову сообщили результаты налета: несколько человек ранено, уничтожена одна "чайка", подожжены три хутора, пострадал аэродром. Майор Георгиади немедленно выслал аэродромную команду и технический состав засыпать воронки на аэродромном поле.
"Надо будет эвакуировать население из ближайших хуторов, чтобы не подвергать его риску попасть под бомбы",- подумал Жаворонков. Но главное - его беспокоило завтрашнее утро, когда ДБ-3 будут возвращаться из Берлина. Не надумают ли немецкие бомбардировщики нанести повторный удар?
Морозно. За бортом 44 градуса ниже нуля. Холод упорно пробивается за воротник мехового комбинезона, ледяной змейкой ползет по спине, леденит руки, добирается до ног, обутых в, казалось бы, теплые унты. Онемевшие, несмотря на меховые перчатки, пальцы плохо чувствуют рукоятки штурвала. К тому же мешают кислородные маски. Но без них задохнешься на такой высоте. А лететь еще несколько часов.
Военком эскадрильи старший политрук Васильев осмотрелся. Внизу, в просветах облаков,- Балтийское море.
Впереди по курсу - аэронавигационные огни бомбардировщика командира эскадрильи капитана Тихонова. За ним можно идти уверенно. Но скоро все должны разойтись, к Берлину пробиваться самостоятельно, так как одиночному самолету легче уйти из-под огня зенитных батарей.
Штурман лейтенант Фадеев объявил:
– Подходим к территории Германии. Сейчас справа откроется Штеттин.
И действительно, справа под крыльями смутно просматривалась огромная бухта, кое-где на берегу мелькали огоньки. "С маскировочкой у них плоховато,подумал Васильев - Надеются, что больше русские не прилетят. А мы вот тут, над ними. Будем скоро над Берлином..."
Тихонов огнями подал условный сигнал: "Идти к цели самостоятельно". И тут же перед самолетами встал частокол прожекторных лучей, а на их фоне отчетливо вырисовывались облачка разрывов зенитных снарядов.
Лучи суетливо обшаривали небо, стараясь нащупать приближающиеся бомбардировщики. Казалось, не пройти через них, не пройти между смертоносными, взбухающими, точно пузыри на воде от крупного дождя, разрывами снарядов. Невольно хотелось забраться повыше. Но выше нельзя. Стрелка высотомера показывала больше семи тысяч метров.