Операция 'Б'
Шрифт:
– Пробьемся, ребята...- Васильев хотел было подбодрить свой экипаж, но почувствовал, как что-то словно сдавило его горло: воздух не шел в легкие. "Неужели кончился кислород в баллонах? Не может быть. Перед вылетом сам проверял, все было в порядке". Глаза его впились в стрелку манометра. Она неуклонно скатывалась к нулевому делению. "Утечка!"
Васильев сбросил с правой руки меховую перчатку, пальцы быстро поползли вверх по медной трубке. Возможно, где-то произошло разъединение узла и еще можно спасти положение, подкрутив гайки. Но поджимные гайки были на месте. А вот чуть ниже их кончики пальцев резанула острая боль. Отдернул руку, и боль прекратилась. Понял: лопнула трубка, и из щели улетучивался кислород.
– Штурман, кислородная трубка приказала долго жить. Иду на снижение,сказал Васильев.
– И поскорее! Иначе задохнемся,- ответил Фадеев.
ДБ-3ф пошел вниз. На высоте четыре тысячи метров Васильев перевел машину в горизонтальный полет. Лететь на такой высоте, доступной для зениток и даже для аэростатов заграждения, очень опасно. Целесообразнее вернуться назад и сбросить бомбы на запасную цель - Штеттин или Данциг. Но ведь это первый их полет на Берлин! И потом, что подумают летчики эскадрильи, если их военком не дотянул до фашистской столицы всего каких-нибудь сто километров? Лично у Васильева сомнений не было: только вперед! Но у него еще есть члены экипажа, за жизнь которых он как летчик и командир в ответе.
– Виктор, что будем делать?
– спросил он.
– Как что? На Берлин пойдем, на Берлин!
– ответил Фадеев.- Авось не собьют...
– Костя Ковалев, как?
– На Берлин, товарищ старший политрук,- ответил стрелок-радист старший сержант Ковалев.- Не к лицу нам возвращаться.
– Спасибо, друзья!
– проговорил Васильев, радуясь, что мнение экипажа едино: при любых условиях идти на фашистскую столицу.
Разрывы зенитных снарядов в основном появились вверху. Фашистские зенитчики не помышляли, что советский бомбардировщик пойдет так низко. Зато здесь, вокруг самолета, метались снопы лучей.
– Берлин!
– наконец доложил Фадеев.- Выходим на цель...
Огромный город был как на ладони: светила яркая луна, и повсюду полыхали пожары - работа уже отбомбившихся экипажей.
Прямо по курсу вдруг появился продолговатый черный предмет. Васильев мгновенно потянул штурвал на себя: предмет проплыл под крыльями, едва не задев фюзеляж. "Чуть не наскочил на аэростат заграждения,- понял летчик.- Слава богу, пронесло!"
Но справа опять черное пятно. И слева! Они попали в сеть заграждения. Надо бы подняться выше, но кислорода нет, можно задохнуться.
– Штурман, цель скоро?
– спросил Васильев.
– Сейчас, сейчас будет,- ответил Фадеев, видя, с каким мастерством командир увертывается от столкновения с аэростатами заграждения. К счастью, их освещала луна, иначе бы в темноте и не заметить эти громады.
– Цель!
– Поддай им, Виктор, жару!
– крикнул Васильев.
– Сброс!
Знакомый скачок вверх облегченной машины. Бомбы сброшены. Теперь надо скорее выбраться из сети заграждения.
ДБ-3ф лег на обратный курс. И снова полчаса пришлось прорезать раскачивающийся световой забор, видеть над собой грозные шапки разрывов.
Наконец-то море. Сразу стало темно и тихо. Летчики почувствовали, насколько они устали. Но лететь еще долго.
Наступило утро. Впереди по курсу ширилась розовая полоса. Вот она уже охватила весь горизонт.
Прямо из воды медленно поднимался солнечный диск. Васильеву захотелось петь и кричать от радости. Они хорошо выполнили трудное задание - бомбили Берлин, и вот они уже почти дома.
– Поздравляю с первой победой, ребята!
– сказал Васильев в микрофон штурману и стрелку-радисту.
– Спасибо, командир, и вас так же! Оставалось меньше часа лету. Потом долгожданный отдых. Только бы поспать...
И вдруг тревожная весть. Голос Ковалева дрогнул:
– Радиосообщение, товарищ старший политрук.
– Давай, Костя.
– "Большая группа авиации противника бомбит оба наших аэродрома, возможность вашей посадки на них сообщу дополнительно. Жаворонков".
– Вот те раз!
– вырвалось у Васильева. Он посмотрел на бензомер: горючего хватит часа на полтора. Но давление масла падало, что означало его большой перерасход. Это опасно. Сколько времени придется кружить вокруг острова Сааремаа, пока вражеские бомбардировщики не улетят? Или сразу идти на запасной аэродром в Палдиски? Оба варианта оставляют желать лучшего.
Но через некоторое время Ковалев радостно сообщил:
– Товарищ старший политрук, получено "добро". "Авиация противника улетела. Посадку разрешаю. Жаворонков". Улетели фашистские стервятники!
Первый полет заканчивался благополучно.
ТАСС сообщил:
"В ночь с 11 на 12 августа имел место новый налет советских самолетов на военные объекты в районе Берлина.
Сброшены зажигательные и фугасные бомбы большой силы. В Берлине наблюдались пожары и взрывы.
Все наши самолеты вернулись на свои базы. Экипаж самолета, не возвратившегося из предыдущего полета, разыскан и возвратился на свою базу".
Дополнением к директиве ОКБ No 34 от 12 августа 1941 года, подписанной начальником штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Германии фельдмаршалом Кейтелем, штабу группы армий "Север" предписывалось:
"Как только позволит обстановка, следует совместными усилиями соединений сухопутных войск, авиации и военно-морского флота ликвидировать военно-воздушные базы противника на островах Даго и Эзель. При этом особенно важно уничтожить вражеские аэродромы, с которых осуществляются воздушные налеты на Берлин. Координация проведения подготовительных мероприятий поручается командованию сухопутных войск".
УКАЗ
Президиума Верховного Совета СССР
о присвоении звания Героя Советского Союза
начальствующему составу Военно-Морского Флота
За образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом отвагу и геройство присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда":
1. Капитану Гречишникову Василию Алексеевичу
2. Капитану Ефремову Андрею Яковлевичу
3. Капитану Плоткину Михаилу Николаевичу