Операция «Гадюка» (сборник)
Шрифт:
Зато каких полезных людей он приискал!
Лядов был сокровищем. Может, большим, чем Майоранский. Но Лядов был скромен и лишен инициативы.
Прошлая его жизнь состояла из удобных компромиссов.
Компромиссы не помогли. Оказался здесь.
Пришел Лаврентий Павлович и взял на себя функции государства, которому так честно служил Лядов.
Теперь он честно служил Берии.
Лядов был Берии мил и полезен — он не боялся, а намерен был работать по доброй воле.
Потому что в нем, в его маленькой,
И потому неистребимая.
Лядову задерживали заработную плату. Затем вообще законсервировали городок, совхоз имени Максима Горького. Лядов был одним из последних, кто остался в городке, он не желал искать другой работы, раз любил ту, на которой провел уже четверть века. Один, в почти пустом городке, где даже свет и воду выключили, он пожелал себе смерти или забвения в ночь под новый, 1993 год. И очутился здесь.
Знать бы тогда Лядову, что через неделю за ним приедут из Семипалатинска-13, где на подобном же максимовскому предприятии разворачивается производство по контакту с одной азиатской страной… впрочем, Лядов об этом так и не узнал.
Потому что приехали седьмого января.
И никого в его квартире не нашли. Даже удивительно — все вещи на месте, а человека нет. И гитару не взял.
Решили, что ушел в лес, заблудился и погиб. Мало ли что может случиться с человеком в новогоднем лесу.
О нем помнила только первая жена — давно снова замужем, а дочь зовет отчима папой.
— Будьте готовы, — сказал Берия. — Я начал подготовку к акту. Строжайшая дисциплина. Считайте себя мобилизованными. Физически вы готовы?
Лядов пожал плечами:
— Я давно жду. Хочу посмотреть, как они запрыгают.
— Посмотришь.
— Появились новые средства? — спросил Майоранский. Он стремился к благородной деятельности. Он стольких убил, что считал себя совсем безвинным.
— Только что беседовал с доктором Фрейдом, — ответил Берия. — Вы получите уколы, которые позволят вам находиться в тылу врага трое суток. Надеюсь, что больше задерживаться не придется. Трое суток — это с запасом. Придется ехать на поезде.
— Мы не шпионы, — сказал Лядов, — нам нечего бояться.
— Тогда играйте в шахматы, — сказал Берия. — Только берегите себя. Не падайте, не ушибайтесь и не ввязывайтесь в турниры.
— Виселица по мне еще не плачет, — сказал Майоранский.
Он почесал жидкую треугольную бороду. Он думал. Берия мог следить за ходом его мыслей. Он не доверял. И правильно делал.
Отпустив биологов, Берия вышел с Елагина острова через мостик с другой стороны, куда уже подъехали велосипедисты. Они немного отдохнули.
— В Смольный! — приказал Берия.
От Елагина острова до Смольного путь неблизкий, особенно если ты едешь на машине, которую
Берия откинулся на кожаную спинку открытого лимузина.
Предстоял разговор с Леонидом Моисеевичем, доктором по прозвищу Фрейд. Доктор — маленький, деликатный, добрый — был постоянно робок и потому склонен подчиняться приказам: он выполнял их, потому что не знал, как их не выполнить. А согласившись, был дотошен в исполнении, потому что честен. Он всегда держал слово. Такому человеку, как Лаврентий Павлович, доктор Фрейд был удобен.
Но сначала его надо убедить или испугать.
Какой путь наиболее удобен сейчас?
Надо начинать с роли доброго следователя.
Беспокоила девушка, которую привезли в Смольный. Кто, зачем может наблюдать за ним? Подслушивать консулов? Может быть, в городе есть силы, затеявшие захватить власть?
Не генерал ли? Чертов самурай!
В конце концов, в столице не так много активных организаторов. В большинстве случаев здесь обитают амебы. А вот самурай — интересная птица. Но у него нет сил захватить власть. И не нужна она ему. Он имеет что хочет.
Перед въездом в Смольный Берию ждал сержант.
Девушка убежала. Ничего удивительного. Подвалы, старые ходы, крысиные норы, кабели и трубы…
Берия в который раз пожалел, что у него нет пистолета. Сейчас бы размазать этого сержанта по стенке.
Берия просчитал про себя до пятидесяти. Сержант покорно стоял перед велосипедистами. Те смотрели на него, наклонив машины и упершись в землю одной ногой.
— Ты ее знаешь в лицо, — сказал он сержанту. Совершенно спокойно. Только снял очки, протер и снова напялил. Спрятал под поля шляпы.
— Так точно, — сказал сержант.
— Ты ее найдешь. Но так, чтобы тебя не заметили и не разгадали. В таком случае тебя, сукин сын, никто жалеть не будет. Я тоже тебя жалеть не буду. А вернешься, не выполнив приказа, мои ребята тебя ликвидируют.
Ребята, велосипедисты, ответили на эти слова довольным гулом, словно цепные псы.
— Ну куда ты пошел, дурак? — остановил сержанта Берия. — Сначала поднимись в штаб. В архив. В отдел внешнего наблюдения. Пускай тебе там дадут рапортичку на японского генерала. Через него отыщешь эту девку. Ты понял?
— Так точно, товарищ министр!
— Исполняй.
Берия поднялся по широкой лестнице. Ему всегда мерещилось, что эта лестница освещена неверным светом прожекторов, стоят пулеметы и пирамиды винтовок. По лестнице спешат люди с красными повязками на рукавах. Часовые курят цигарки… Ждут Ленина.
Берия поднялся по лестнице. Впереди маячила спина сержанта.
Он прошел к себе в кабинет.
У двери стоял часовой Василий, фамилию Берия забыл.
— Доктора привезли? — спросил Лаврентий Павлович.