Операция «Испаньола»
Шрифт:
Сегодня тягачом управлял сверхсрочник Женя Яровенко, детдомовец и отличный парень. Служба в наземном обеспечении ВВС льстила его самолюбию, потому он и остался на сверхсрочную. Да в общем ему, детдомовцу, и некуда было демобилизоваться — на «гражданке» его никто не ждал, а тут и дом, и стол.
Старший лейтенант Лукашевич спрыгнул на бетон. Завидев его, Женя высунулся из кабины тягача и радостно сообщил:
— Ты сегодня герой, старший. Орден, небось, дадут!
— Дадут, дадут, — пробормотал Лукашевич, снимая шлем.
— И по «голосам» сегодня скажут… Еще с советских времен за зарубежными радиостанциями, вещающими на русском языке,
— Как хоть прошло? — любопытничал Яровенко. Он тоже вылез из кабины на бетонку и теперь, широко улыбаясь, стоял рядом с пилотом.
Лукашевич пожал плечами:
— Нормально прошло.
Старший лейтенант казался рассеянным, потому что внимательно осматривал правое крыло своего истребителя. Яровенко проследил за направлением его взгляда и вдруг присвистнул:
— Мать! — ругнулся он в сердцах.
Спереди на крыле «МиГа», выдвинутом сейчас под углом в 72 градуса к фюзеляжу, виднелось черное пятно. В наступившей за возгласом сверхсрочника тишине Лукашевич подошел к крылу и пощупал пятно рукой в перчатке.
— Надо же, — сказал он после паузы. — Навылет.
— Пуля? — жадно поинтересовался Яровенко.
— Она, — Лукашевич медленно кивнул. — Говорил же я этому идиоту… — он замолчал.
Яровенко ждал продолжения, но не дождался.
— Цепляй машину, — распорядился старший лейтенант. — И передай Усачеву, пусть сразу крыло посмотрит.
— Чего они хоть везли? — полюбопытствовал Женя перед тем, как вернуться в кабину тягача.
— Кто?
— Ну эти… контрабандисты.
— Водку, — ответил Лукашевич вроде бы даже и всерьез.
— Да ну тебя, — обиделся Яровенко, — Понятия не имею, — признался старший лейтенант. — Могли везти все что угодно. А нам разве скажут?..
Фюзеляж — корпус летательного аппарата, связывает собой крылья, оперение, шасси; в фюзеляже размещаются экипаж, грузы, оборудование, пассажиры. «МиГ-23» является одним из первых истребителей, выполненным по схеме высокоплана с крылом изменяемой геометрии. Консоли крыла крепятся с помощью поворотных узлов к центроплану вблизи фюзеляжа, что позволяет обеспечить изменение угла стреловидности крыла. Максимальный угол стреловидности — 72 , средний — 45 , минимальный — 16 .
Вечером в информационной программе радиостанции «Немецкая волна» «коллеги из НАТО» поздравили старшего лейтенанта Алексея Лукашевича с блестяще выполненным боевым заданием. Из той же программы Лукашевич узнал, что на катере с бортовым номером «806» перевозилась большая партия золота в слитках. Друзья, веселясь, стали попрекать Алексея, что он не захватил слиточек-другой для «обчества». Лукашевич всеобщего веселья не поддержал, высказавшись кратко и грубовато: «Я вам не золотоискатель», за что и был удостоен соответствующего прозвища.
Командир авиаполка послал запрос в Министерство обороны о возможности награждения старшего лейтенанта орденом Мужества, утвержденным совсем недавно — три года назад. В Министерстве с решением как всегда затянули, и своего ордена Золотоискатель так и не дождался. Через год Алексей забудет и об ордене, и о контрабандистах. Как окажется, зря…
Глава вторая. КРИЗИС.
Почти все офицеры воинской части 461-13 «бис» авиаполка «Заполярье», свободные от несения боевого дежурства или караульной службы, собрались у КПП. Помещение контрольно-пропускного пункта было тесным, поэтому внутрь никто заходить не стал. Собрались в группы, покуривая и поплевывая, поглядывая то на дорогу, то на далекое отсюда летное поле, на котором разворачивался совершивший минуту назад посадку «МиГ» лейтенанта Беленкова.
— О! — высказался Лукашевич. — Счас прибежит…
— Кто прибежит? — без особого интереса, но так, для порядка, осведомился старший лейтенант Стуколин.
— Кто, кто? Беленков — вот кто, — ответил Лукашевич. — Тоже ведь не дурак…
На самом деле Лукашевич пребывал в том настроении, когда не только отдельные представители окружающего мира кажутся дураками, но и сам мир выглядит чьим-то идиотским изобретением, недоделанным и бессмысленным, как вырытая поперек дороги, забытая и заполненная грязной водой канава. Впрочем, в отличие от убежденных мизантропов, Лукашевич не делал для себя исключения в рамках удручающей картины всемирной глупости. Скорее наоборот, именно в себе самом, в выборе, сделанном когда-то, он видел источник всех своих бед и сегодняшней беды тоже. Мысли Лукашевича текли вяло, но постоянно возвращались к исходному вопросу: как? Каким образом его, Лукашевича, судьба сложилась так, что он стал не юристом или экономистом (да хотя бы и бухгалтером!), а лейтенантом этих проклятых ВВС, да еще в воинской части, дислоцированной на краю света, у черта на куличках. Это ж каким идиотом надо было быть, чтобы взять и отказаться от заманчивых перспектив поступления в Ленинградский Государственный, где в приемной комиссии сидел двоюродный дядька, ради… ради… Чего, спрашивается, ради?!
Лукашевичу хотелось напиться. В хлам.
Похожие чувства испытывали все, столпившиеся у контрольно-пропускного пункта. И у каждого из них были основания гневаться на судьбу и перебирать удрученно варианты своего неуклюжего прошлого и своего безрадостного будущего. На то были причины. Последний раз офицеры части 461-13 «бис» получали зарплату девять месяцев назад. За этот срок, как известно, можно зачать, выносить и родить вполне нормального ребенка, однако российскому правительству девяти месяцев оказалось недостаточно, чтобы разобраться с зарплатами в бюджетной сфере. Более того, с какого-то момента начались перебои с поставками продовольствия, обмундирования и запчастей к технике. Объяснялось это огромной задолженностью Министерства обороны другим отраслям, а правительство вместо того, чтобы провести взаимозачет, занималось какими-то другими — очень неясными — делами.
«Ох, они доиграются! — с плохо скрываемой злостью поговаривали в части 461-13 Дбис». — С армией такие шутки не проходят!"
Говорившие так забывали, что есть армия и есть армия. Что для правительства, которое несколько лет уже вело себя подобно не слишком умному и расточительному оккупанту в чужой стране, нет никакого дела до маленькой воинской части на забытом Богом полуострове, а есть ей дело только до тех немногих счастливцев, которым повезло устроиться при столице. И только потому, что счастливцы эти постоянно напоминают о себе, проводя какие-то офицерские собрания под невнятными лозунгами да устраивая маневры на расстоянии прицельной дальности от Кремля. Попробуй здесь, за Полярным кругом, поманеврируй — без толку, одни расходы.