Операция «Испаньола»
Шрифт:
Невыплаты заработной платы и участившиеся перебои с поставками других видов довольствия не способствовали укреплению позиций и на личном фронте. Если раньше выйти замуж за офицера было почетно, то теперь это означало — выйти замуж за нищего. Постоянные и дичайшие скандалы в семьях офицеров стали приметой времени. В одной только части 461-13 «бис» за последние полгода было зарегистрировано два развода. Сам командир части, майор Громов, был вынужден на неопределенный срок отправить жену и сына в Питер к родителям. А старший лейтенант Лукашевич вообще потерял надежду подыскать себе когда-нибудь достойную пару: «Если денег нет, какая ж тут любовь?»
В общем, не было у столпившихся на КПП офицеров повода
4
«Рискованными» называют такие посадки, при которых пилот сознательно пренебрегает требованиями безопасности: в частности, он может посадить самолет вслепую, сэкономив спирт, предназначенный для борьбы с обледенением фонаря кабины.
— Едет! — воскликнул капитан Никита Усачев. — Едет, мужики!..
Все сразу зашевелились. Из домика КПП выскочил рядовой второго года службы Митя Фатюхин, рысцой подбежал к воротам. На последнем — прямом, как стрела — участке узкой грунтовки, ведущей к части 461-13 «бис», действительно появился грузовик марки «ЗИЛ» с кузовом, поверх которого был натянут брезентовый тент. Номеров отсюда видно пока еще не было, но народ и так знал, кто на нем едет. В часть возвращался ее командир, майор Громов, отбывший еще утром в Печенгу [5] за продовольствием и, возможно, зарплатой. От того, с какими вестями он вернется, зависело уже не просто умонастроение отдельных офицеров самого северного из подразделений ВВС, но и существование этого подразделения в целом, — Едет, едет!
5
Печенга — поселок городского типа в северо-западной части Кольского полуострова; рядом с Печенгой находится железнодорожная станция и незамерзающий порт Лиинахамари.
Грузовик приблизился к контрольно-пропускному пункту и остановился, не доезжая пары метров, хотя шлагбаум был поднят. Правая дверца кабины открылась, и на асфальт спрыгнул Константин Громов, майор и бессменный командир части 461-13 «бис». Одет он был в выходную форму офицера ВВС, несколько помятую после дороги. Сделав водителю отмашку рукой, после чего грузовик тронулся, заезжая на территорию, Громов направился к офицерам.
— Что за митинг? — осведомился он недружелюбно. — Вам что, товарищи офицеры, заняться больше нечем?
Он мог сказать что угодно. Например, «Сегодня отличная погода!». Или: «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…» Любая фраза, будь она хоть трижды нейтральной и ни к чему не обязывающей, сказанная тоном, подобным тому, с каким было произнесено: «Что за митинг?», расставляла последние точки над i.
У Лукашевича опустились плечи. «Господи, — подумал старший лейтенант. — А ведь это действительно конец».
К Громову подошел Стуколин.
— Что случилось, товарищ майор? — спросил он.
— Ничего, — ответил Громов, глядя куда-то поверх голов. — Ни-че-го! В том-то и дело.
— Да они охренели совсем! — ругнулся в сердцах Никита Усачев.
— Телевизор надо смотреть, — словно бы невпопад обронил Громов, и Лукашевич, хорошо знавший своего командира еще со школьных лет, когда они сидели за одной партой и ходили в кино, понял, что тот воспроизводит чужие слова, цитирует. — Радио надо слушать. В стране кризис. За доллар двенадцать рублей дают. А вы со своими проблемами уже всех достали…
— Что-то я не пойму, товарищ майор, — сказал Стуколин, прищурясь и потирая кулак. — Кто это декларировал?
— Неважно, — майор все еще смотрел поверх голов. — Это как раз неважно.
— А что важно? — взбеленился капитан Усачев. Громов повернулся и внимательно посмотрел на него — глаза в глаза. Взгляд у командира части 461-13 «бис» был тяжелый. Усачев, хоть и старше он был майора на четыре года и в чем-то умудреннее, тут же поумерил свое «священное» негодование и даже отступил на шажок.
— Никого не держу, — сказал Громов, четко и звонко выговаривая каждое слово. — Думаю, и Свиридов никого удерживать не станет. Кому надоело — хоть сегодня рапорт подпишу.
Лукашевич, наблюдая за развитием маленького инцидента, подумал, что это, пожалуй, идея. Действительно, плюнуть на все и написать рапорт. И пусть эти ВВС катятся к чертовой бабушке или еще куда подальше…
И тут — неожиданно для него самого — мысли Алексея приобрели совершенно противоположную направленность. Он вдруг подумал, что если отправится сейчас писать рапорт и собирать манатки, то никогда уже в жизни не сядет за штурвал боевого истребителя, никогда не поведет его над облаками, в яркой и синей пустоте поднебесья — назло врагам и вопреки кризисам; с этого момента и навсегда он станет пассажиром и будет летать на престарелых и слабосильных "тушках [6] " гражданской авиации, а сверхсрочник Женя Яровенко будет рассказывать очередной анекдотец и не применет вспомнить о старшем лейтенанте, который был когда-то о-го-го, а нынче попивает газировку в первом ряду второго салона — таких в Ейском училище называли «мешок с картошкой».
6
«Тушки» — пассажирские самолеты класса «Ту», разработка конструкторского бюро А. Н. Туполева.
Плюнуть и поставить жирный крест на огромном куске собственной биографии вот так, сразу, оказалось для Лукашевича непросто. Как и для всех остальных офицеров части 461-13 «бис». Видимо, только этим можно объяснить, что за все девять месяцев тяжелейшей ситуации на финансовом фронте ни один из них не подал рапорта на имя командира авиаполка «Заполярье» с просьбой о переводе в запас. Но теперь… Что будет теперь?
Выдержав многозначительную паузу, Громов распорядился:
— Всех незанятых на дежурстве офицеров прошу пройти в ленинскую комнату.
Ленинской (или красной) комнатой по стародавней привычке называли довольно тесное помещение в одной из "бочек-диогенов [7] " военного городка. В «ленинской» комнате находилась библиотека части, состоявшая в основном из трудов классиков марксизма-ленинизма и мемуаров военных летчиков. Стоял там и телевизор — старенький латаный-перелатаный «Рекорд», принимавший только «первый» канал.
Через пятнадцать минут после возвращения Громова в ленинской комнате было не протолкнуться. Пришли все. Восьми стульев на эту ораву не хватило, и некоторые остались на ногах. Громов сел лицом к подчиненным и спросил:
7
«Бочка» — контейнер для жилья цилиндрической формы, довольно часто их называют просто «диогенами».