Операция «Ольга»
Шрифт:
Затем твёрдой рукой Семе свернул «Морскому волку» алюминиевую бескозырку, разлил водку по стаканам, поднял свой, и добавил. – Давай махнём за мой папа, чтобы ему царство на небе!
Потом «махали» за хозяина, за процветание острова Таби-Таби и, конечно, за дружбу. В каких только условиях нашим людям не приходится пить?! Такая уж слава прокатилась по миру, что у русских водка – первое дело. Их, мол, мёдом не корми, бананом не заманивай, а выпей с ними водки, без которой они жить не могут и которая у них всегда с собой есть. Кстати, тёплый «Морской волк», если закусывать чёрным хлебом с селёдкой,
На поясе у капитана загудела рация. Семе насторожился.
– Это мне с корабля сообщают – успокоил его Иван Васильевич.
В наушнике радостно захрюкало. Фролов внимательно выслушал и поблагодарил звонившего.
– Боцман докладывает, – сказал он, выключив рацию и пристраивая ее обратно на поясной ремень. – Неисправность устранена. Осталось собрать двигатель. «Исток» сможет выйти в океан часов через десять-двенадцать.
– Отлично, – прокомментировал новость Ганюшкин. – Значит задержка у нас по минимуму.
После того, как махнули по пятой, хозяин предложил, именовать его Сёмой. Гости, однако, не согласились опускаться до такой фамильярности, и, учитывая, по выражению Ганюшкина, «высокое социальное положение вождя и исключительно почётное место, занимаемое им в местном социуме», попросили разрешения называть его «Семёном Семёновичем», против чего Семе Кударат Шестой возражать не стал, но захотел перейти на «ты».
Собеседники расслабились. Разговор пошёл живее и откровеннее. Оказалось, что в Сосногорске Семе полюбил девушку, на которой хотел жениться.
– Хороший девушка. Волосы белый. Кожа тоже белый-белый… Ольга… хороший девушка… только на Таби-Таби ехать не хотел.
Назар Ефимович спросил про обезьяну в клетке. Выяснилось, что Зарипа – любимая жена царя местных обезьян Дрилона. Когда обезьяний царь узнал о велосипеде, привезённом из России, он попросил правителя острова позволить Зарипе покататься.
Семе загорелся идеей научить обезьяну исполнять на велосипеде разные трюки и воспитать из неё звезду цирка. Однако эта великолепная идея разбилась о беспросветную лень любимой жены Дрилона. Научившись в первый же день с горем пополам удерживать равновесие, Зарипа тут же выступила на портовой площади перед жителями острова и своими соплеменниками. Успех превзошёл все ожидания. Виляя рулем и рискуя упасть в любой момент, обезьяна смогла объехать площадь, чем заслужила бешеные аплодисменты собравшихся людей и безграничный восторг у обезьян, гроздьями обвешавших ближайшие деревья.
Завершив круг, Зарипа небрежно бросила уникальный цирковой снаряд в пыль, стала прыгать, кривляться и посылать публике воздушные поцелуи. Люди начали скандировать: «За-ри-па! За-ри-па!». Новоиспечённая звезда, которой неожиданная слава вскружила глупую голову, окончательно распоясалась, запрыгнула на трибуну почётных гостей, сорвала с правителя острова золотую корону и напялила на себя. Эта бестактная выходка вызвала у хвостатых безумный восторг, а Дрилон, сидевший в кресле рядом с Семе, прослезился и полез к вождю с поцелуями.
Обезьяны же, попрыгав с деревьев, повели себя на манер футбольных фанатов и вдребезги разнесли прилавки на площади. Чтобы утихомирить разбушевавшуюся дикую братию воинам пришлось пустить в ход ракетницы. Украденную
После своего триумфа Зарипа заболела «звездной» болезнью и напрочь отказалась учиться чему-либо ещё. Не помогли ни специально заготовленные для неё самые сладкие бананы, ни пудреница с зеркальцем. Более того, обезьяна до смерти возненавидела велосипед и стала обращаться с ним по-варварски.
– Эта, подлый тварь, Зарипа, сволощь оказался. Зеркало смотрел, банан ел, а работать нэт. Велосипед наломал совсем. Михалываныч Берлохин едет на один такой велосипед, другой давал мне, а третий такой на свете больше нэт. Я Зарипа с работы виигнал, клетка посадил, чтобы она думать лучше. Дрилон просить, плакать, но Семе ему Зарипа не дать. Пусть сидит, сука косолылая.
Послышалось движение на лестнице. В проеме входа появился Агубар. Он поклонился вождю, что-то тихо доложил и, получив распоряжение, тут же скрылся.
– Мой министр войны говорит, – перевел Семе капитану Фролову, – Дух моря дал подарок. Подарок брал царь обезьян Дрилон. Он хочет дать мне подарок и взять обратно Зарипа. Это будет представление… цирк-шапито… Давай, вы тоже посмотреть.
– Конечно, это же любопытно. Как, Назар Ефимович, поглядим на церемонию? – обратился Фролов к Ганюшкину.
– А почему бы и нет, раз Семён Семёнович приглашает.
11. Байков читает Брегеля
Увидев входящего в библиотеку небритого смуглого парня в тёмных очках с заклеенной пластырем бровью, Евгения Федоровна подняла очки на лоб, уж очень необычным показался ей вид нового читателя.
– Что Вы хотите? – спросила библиотекарь, привставая со стула.
Кроме неё и этого странного типа в помещении, уставленном книжными стеллажами, не было никого.
– Хотелось бы почитать что-нибудь про мух.
За двадцать три года работы в библиотеке у Евгении Фёдоровны ещё никто не спрашивал книг о мухах, если не считать молодых родителей, которых интересовало только одно произведение – «Муха-Цокотуха» Корнея Чуковского.
– Каких мух?! – встревоженно спросила она, разглядев выступающий из-под очков темный кровоподтек под глазом посетителя.
– Ну, обыкновенных, с крылышками, которые летают, – Константин взмахнул руками, имитируя полёт мухи, и прожужжал, изображая полный предсмертной тоски звук, издаваемый несчастным насекомым, попавшим в клейкие паучьи сети. Библиотекарша побледнела. Она сама показалась себе мухой, попавшей в западню, из которой нет выхода: слабая женщина в безлюдном зале один на один с маньяком. Дрогнувшей рукой Евгения Фёдоровна показала в дальний угол.
– Про мух поищите там.
Странный читатель, не медля, направился к последней полке, где стояли книги о флоре и фауне, и стал внимательно рассматривать корешки. Не отводя глаз от широкой спины боксера, Евгения Федоровна набрала телефонный номер расположенного через улицу обувного магазина и попросила Карен Арутюнову «срочно зайти по важному делу», та примчалась через две минуты. Подруги, бросая косые взгляды на небритого посетителя, стали шептаться, но Константин их не замечал.