Операция «Остров Крым»
Шрифт:
В ванной под руку привычно подвернулась упаковка контрацептивов. Я взвесила ее в пальцах – и выбросила в мусор.
Когда я вернулась в комнату, он уже спал. Странно, но хотя его темное лицо выглядело осунувшимся и измученным, на губах успокоилась полуулыбка Будды. Я легла рядом, и он тут же одной рукой подгреб к себе, прижал, как плюшевого мишку. От него пахло дешевым мылом с ромашковой отдушкой, РВ-поглощающим составом «гриффин» и какой-то медициной.
В пять утра будильник пискнул. Артем, не глядя, придушил пальцем кнопку, выбрался из-под одеяла, оделся, поцеловал спящую Тамару в угол рта и вышел из коттеджа. Раскуроченная Кача в предутреннем свете выглядела ужасающе. У КПП ждал штабной «скарабей».
– Мальчишка, – сквозь зубы сказал полковник Казаков, когда они остались в штабной каюте одни.
Ждали известий из Главштаба. Медленно тянулся последний час, в течение которого еще можно было сдать назад. Если не прилетели самолеты из Греции… Если аэродромы не восстановлены… Если красные сумели прорвать оборону на Парпачском перешейке… Тридцать три «если»…
Арт вытер руки салфеткой и бросил ее в корзину для бумаг.
– Вы почти убедили меня в том, что годитесь для командования, – продолжал Казаков. – Ваша работа всю эту неделю была настоящей. И вдруг вы срываетесь в Качу, как… сексуально озабоченный подросток.
– Сэр, я подвел вас? Вам пришлось всю ночь делать какую-то работу, от которой я сбежал?
– Нет.
– Тогда я не готов принять ваши претензии.
Он медленно обошел застеленный картой стол по кругу.
– Она будет с нами, целый день или сколько там получится… Рискуя наравне со всеми. Гораздо больше, чем мы с вами. А я ничего для нее не смог сделать. Ни… тогда, ни теперь. Не нужно распекать меня, как щенка, за то, что я… – он прикусил язык: в каюту вошел поручик Гусаров.
– Сэр, Главштаб на связи.
Артем взял протянутые наушники, непослушными руками нацепил их на голову. Микрофон на стальной ленте оказался прямо под носом.
– Дрейк слушает.
– Код для Дрейка: V–I-V-A.
– Вас понял, сэр. Код VIVA.
– Конец связи.
– Подтверждаю.
Он почувствовал, как лицо заливает жар.
– Связь со всеми подразделениями группы «Золотая лань».
– Слушаюсь, сэр, – отозвался невидимый связист.
– Группа «Дрейк»!
– Готов, – отозвался с парома «Армянск» полковник Ровенский.
– Группа «Ингленд».
– Готов, – подполковник Шлыков находился совсем рядом, на ролкере «Бельбек».
– Группа «Морган».
– Готовы, – далекий голос полковника Краснова. Десантных катеров отсюда не было видно.
– Группа «Кидд», – авианосец «Керчь».
– Готовы, сэр.
– Группа «Легран»… – Паромы «Судак» и «Аршинск» были скрыты мысом.
– Готова.
– Группа «Бонней»… – Авианосец «Евпатория». У Верещагина сжалось горло.
– Готовы, – женский голос.
– Группа «Тич».
– Есть, сэр…
– Группа «Дэвис»…
– Готовы, сэр.
– Внимание всем. Код VIVA. Повторяю – код VIVA. Пятиминутная готовность для всех. Подтвердить получение приказа…
Он слушал подтверждение приказа и видел, как оживает оцепеневший в ожидании порт.
Казаков подал бумажку с заранее согласованной речью. Речь написали в отделе паблик рилейшнз. Арт знал ее наизусть, но подстраховка не помешает.
Он еще раз пробежал глазами первые строки, поморщился и скомкал бумагу.
– Предполагается, что я сейчас скажу вдохновляющую речь. Мне ее даже написали. Молодцы, ребята, и большое вам спасибо, но я считаю, что после «Генриха Пятого» в исполнении сэра Лоуренса Оливье тут больше ловить нечего. Тема героизма выработана до пустой породы. Это даже к лучшему, потому что мы не должны быть героями. Героизм – это всегда следствие чьего-то большого прососа, поэтому я его не люблю. Я хочу от вас профессионализма, ни больше и ни меньше. Мы идем на них вчетверо меньшими силами, не потому что хотим себе больше славы, а потому что этого достаточно. У меня на пульте бумажка с возможными расчетными потерями. Аналитики предсказывают тридцать два процента потерь. Я хочу, чтобы вы натянули им нос. Будьте профессионалами. Оставайтесь живыми.
Да, подумал он, стаскивая наушники на шею, это будет славная охота. И все, что им сейчас нужно, – это немного дурной удачи. Вернее, очень много дурной удачи. И – странно – почему-то верилось, что удача будет с ними. С ним персонально – и на этот раз тоже.
Он не радовался этому. Своей удаче Арт уже знал красную цену…
– Это десант, – твердо сказал маршал. – Последняя судорога. Флоту, морской авиации, береговой артиллерии – боевая тревога…
– Больше тысячи кораблей… – командующий Черноморским флотом адмирал Н. покачал головой. – Ложные цели… Похоже, они даже корыта для белья в море вывели… (Адмирал по иронии судьбы почти повторил фразу, сказанную капером фон Траубе на последнем заседании штаба: «Мы взяли все, что плавает, кроме жестянок от «кока-колы». Но эксперты думали и над этим…»)
– Торпед хватит на всех, – ободрил маршал.
Настроение было шапкозакидательское. Беляки могли думать, что у них есть пара военных хитростей, но все их хитрости были видны как на ладони: собранная с бору по сосенке белогвардейская десантная флотилия тянулась в Керчь. Та ее часть, что отплыла из Севастополя, Судака и Феодосии, была уже на подходе к Керченскому полуострову. Логика подсказывала маршалу, что это не основной десант, а отвлекающий, вроде тарханкутского. Основной идет в обход, мимо Альма-Тархана, используя тощенький шанс пройти в зоне прикрытия своих береговых батарей и избежать сокрушительного удара Краснознаменного Черноморского флота.
Только как же его избежишь-то?
– Мы засекли их, сэр! Эскадра из Одессы, эскадра из Николаева…
– Сколько?
– Поручусь за «Адмирала Головко», сэр… Вижу еще один крейсер. Судя по скорости, вполне исправный – значит, это, скорее всего, «Кутузов». Два корабля класса «Кара». Пять – класса «Котлин». Три сторожевика класса «Кривак», два сторожевика класса «Мирка» и один класса «Петя». И шестьдесят две единицы всякой мелкой шушеры.
– Скорость?