Операция «Остров Крым»
Шрифт:
– От тридцати до двенадцати узлов.
– Сколько до боевого контакта?
– Час и восемнадцать минут.
– Яки. – Берингер отложил микрофон.
– Пошли самолеты, сэр, – натянутым голосом сказал оператор…
На белый флот пошла истребительно-бомбардировочная авиация ближнего радиуса действия. И ночь над Чонгаром превратилась в ад кромешный: целей много, очень много – ату, ребята, топи их всех!
И вдруг в какой-то момент воздушная атака захлебнулась. Не от жалкого огня зениток с белогвардейских десантных кораблей. Самолеты повернули по сигналу тревоги: быстрее назад!
Белые бомбят аэродромы!!!
Штаб Скоблина долго думал, как не дать истребителям подняться на защиту аэродромов. Все гениальное просто: советские самолеты должны быть УЖЕ в воздухе, кружить над Чонгарским проливом, обстреливая «десантный флот». Ну а каким образом ударной группе удалось проскочить зону ПВО – это уже секрет Полишинеля. Состав «гриффин», созданный в лабораториях «Ториан Кемикл Инк» и взятый на вооружение в 75-м году, поглощал радиоволны очень эффективно.
У «гриффина» было два недостатка, справиться с которыми так и не смогли. Первый: высохнув, этот состав терял качества РВ-поглотителя. Как таковой он пригоден только текучим (в обычном состоянии это текучесть мазута, она сохраняется около 60 часов). Второй: текучий «гриффин» смывается с самолета встречным потоком воздуха. Его хватает только на дорогу «туда», и на обратном пути он уже никак не мешает ни РЛС, ни системам наведения ракеты.
Тем не менее военное ведомство по результатам испытаний «гриффина» заключило, что покрытие снижает вероятность потерь на целых 11 %, и этого оказалось достаточно, чтобы профинансировать изготовление нескольких тысяч тонн «отворотного зелья», как его называли. Боже, благослови инновационный отдел Главштаба!
Потому что «гриффина» за пять лет наварили много – хватило не только на самолеты…
Командира ТВА трясло мелко и часто – но не потому, что его «чайка» мчалась по брусчатке. Болела голова, болела печенка, ныли плечи – как будто он сутки на ногах, а не вскочил с постели полтора часа назад по тревоге.
Откуда у белых взялись самолеты – нет, не должно быть, он проверял доклады, сверял документы: в Крыму не должно остаться ни единого А-7!
Предатель в штабе ТВА, в штабе фронта. И за эту суку тоже отвечать…
– Приехали, товарищ генерал-лейтенант, – сочувствующе сказал водитель.
Лицо командующего Крымским фронтом цветом гармонировало с его мундиром, неформально расстегнутым на все пуговицы.
– Товарищ маршал, – горло командира ТВА сковал внезапный ларингит. – Командующий Тактической воздушной армией генерал-лейтенант… – он запнулся от унижения: в лицо полетела, хлопая разлетающимися бумагами, как крыльями, толстенная папка.
– Твои доклады, – маршал с шумом отхлебнул из стакана. – Можешь ими жопу вытереть. И погонами заодно. Только золотое шитье спори – царапаться будет, а тебе это некстати. Жопа тебе на ближайшем партийном бюро ой как пригодится. Ты можешь мне объяснить? Вот это все – можешь?!! – загрохотал он. Потом снова отпил и спросил:
– Сколько?
– Девять.
– Те же, что и в прошлый раз?
– Так точно.
– Как они могли проскочить через ПВО?
– Они не проскакивали.
– Что?
– ПВО среагировала. Только поздно…
– Их что, радары не брали?
– Брали. Но плохо… Товарищ маршал…
– Да?
– Флот…
– Что флот?
– Я подумал… Только что… А вдруг этот десант…
– Одним выстрелом – двух зайцев… – понял маршал.
Для командующего ТВА забрезжила надежда.
– Отозвать флот? – рассуждал вслух маршал.
Командующий ТВА молчал. Он подбросил идею – теперь решение должен был принять комфронтом.
Отозвать флот. Еще есть время. Это минуты, но оно есть. Если белые расставили одну и ту же ловушку на авиацию и на флот… Семьдесят кораблей. Что эти враги могут им противопоставить? Три многоцелевых фрегата, двадцать ракетных катеров, двадцать патрульных катеров… Это несерьезно. Это, друзья мои, не ловушка…
Он покачал головой.
– Поднимай Днепропетровск и Полтаву. Готовь ответный удар. По НАСТОЯЩИМ аэродромам, мать их так!
Когда он ушел, маршал посмотрел на часы. Половина первого…
Эта ночь обещала быть длинной…
– Ракетный залп, товарищ адмирал… – тихо сказал один из диспетчеров.
Через несколько минут адмирал с каменным лицом выслушал доклад о повреждениях разной степени, полученных шестью кораблями, и отдал приказ ракетным катерам атаковать противника. Потери были в рамках расчетных. Тактика «задавить супостата массой» себя оправдывала.
Адмирал ошибся. Он очень быстро понял где. Крымские самолеты!
Да, он вызвал на помощь истребители. Но на этот раз крымцы ударили «гарпунами» из зоны прикрытия своей ПВО.
Адмиралу удалось в конце концов рассеять крымский десант, идущий в Керчь. Но это вышло далеко не так просто, как он планировал.
В пять утра корабли Черноморского флота, вернувшиеся в порты Одессы и Николаева, встали на якорь. Адмирал с приблизительным списком потерь и повреждений поехал в штаб Крымского фронта – докладываться маршалу.
Он знал, что, несмотря на успех операции, вряд ли его похвалят. Восемнадцать катеров потоплено, двадцать шесть повреждено так, что осталось только снять команду и бросить их болтаться в Чонгаре, тяжело подбиты пять эсминцев, у «Головко» в борту дыра. Впрочем, усмехнулся адмирал, маршал сам же кричал, что мы за ценой не постоим…
Едва адмирал вошел в штаб, как раздался сигнал «Воздух!». По Одесскому и Николаевскому военным портам ударили «гарпунами» крымские истребители. В Одессе начался пожар, в Николаеве стремительно тонул многострадальный «Дзержинский». По береговым батареям и позициям установок «Редут» отработали белогвардейские вертолеты. Всем было чем заняться, всем было не до эскадры крымских кораблей, выходящих на рейд Одессы. Группа транспортных вертолетов прошла прямо над штабом ОдВО, оглушительное лопотание винтов забило генералам и маршалу уши, так что перестрелки они не слышали – совершенно бесшумно на их глазах слетела с петель дверь, и один из офицеров охраны влетел в кабинет спиной вперед, вброшенный очередью из «МАТ», а следом за ним впрыгнул его убийца – крепкий парняга в форме качинского спецотряда.
– Белый флаг, сэр… – доложил Гусаров.
– Ага, – Верещагин опустил бинокль: в конце улицы действительно размахивали белым флагом. – Ну что, пойти побеседовать?
– Может быть, лучше я? – ровным голосом спросил полковник Александров.
– Нет, сэр. Лучше я. – Арт снял свой пилотский шлем со встроенным микрофоном и передал его качинцу. – Командуйте, если… я споткнусь и подверну ногу. Гусаров, прогуляетесь со мной? И еще кто-нибудь.
– Я, – сказал невысокий светловолосый поручик. Верещагин прочитал на нагрудном клапане: «Бурцев».