Операция «Остров Крым»
Шрифт:
Командир эскадрильи посмотрела на часы.
– Не разрешаю. Через три с половиной часа у тебя вылет, через час передадут новое задание.
– Мэм, я успею!
– Это тебе кажется. На дорогах ад. Разбитая бронетехника, тягачи, куча гражданских машин, патрули… Ты знаешь, что из Севастополя идет эвакуация детей? Ты знаешь, что все, у кого есть на чем ехать, спасаются из городов? И разговора быть не может.
– Мэм!
– Нет, я сказала!!! Уточкина, я все понимаю, но – нет.
Я пнула ни в чем не повинную дверь пяткой. На выходе из штаба услышала оклик.
– Тэм! – Капитан стояла у окна, скрестив руки на груди, похожая на индейского вождя. – Телефоны, между прочим, работают.
Я откозыряла и побежала к столовой, где был телефон-автомат. Длинный гудок… Сейчас… Еще один…
– Девяносто третий у телефона.
– Мне нужен капитан Верещагин.
– Он всем нужен, мэм.
– Очень хорошо, позовите его.
– Не могу, мэм. В данный момент он находится в госпитале.
– В каком?
– Не могу знать, мэм.
Удавить немогузнайку. Какой это может быть госпиталь? Бахчисарайский? Севастопольский? Симферопольский?
Время есть. Начнем с бахчисарайского…
Флэннеган пришел под утро, когда Артем опять спал – не тем кошмарным сном, каким он проспал почти сутки, и не наркотической дремотой, а легким на разрыв, как пыльная паутина, сном больного человека.
Разбуженный, он молча надел ботинки и проследовал за своим конвоиром в тесный кабинет, где получил чашку отличного горячего кофе со сливками. Это было, конечно, очень хорошо и кстати, но хотелось чего-то посущественнее.
– Какое сегодня число?
Флэннеган посмотрел на часы.
– Уже второе. Хотите чего-нибудь? Меню «Максима» не обещаю, но крекеры и сладкие сухарики есть…
– Орешков, пожалуйста… – Артем осклабился, показывая прорехи в зубах.
– Тогда французские булочки.
– Господин Флэннеган, вам так катастрофически некого пригласить на кофе?
– Целый день происходили разные события, – ответил Флэннеган. – Потом наступила пауза, и мы начали их анализировать. Потом я разбудил вас. Сейчас врач сменит вам повязки, и мы съездим в гости…
Он полез в шкаф и достал пакет с эмблемой одежных магазинов «PANкратов – или PAN, или пропал!». Вытряхнул просторный, крупной вязки шерстяной свитер с капюшоном.
– Наденете, когда медик с вами закончит. Ночь холодная. Набросьте и капюшон тоже.
– Может, сразу паранджу?
– Капюшона будет достаточно.
Вошел врач. Тот самый, что принимал участие в допросе и после этого менял ему повязки.
– Готово, – сказал он через пять минут. – Одевайтесь. Без резких движений. Вот мазь. Каждый раз при смене повязок. Очень хорошо заживляет.
– Раны победителей заживают быстро, – усмехнулся Флэннеган. – Идемте, капитан.
О, так мы победители. Надолго ли?
Они вышли на улицу и сели в черный «турбо-суздаль». По окружной кольцевой дороге объехали Симферополь, мелькнула справа по борту громада «Аэро-Симфи», и машина плавно прибавила скорости, вылетев на струну Восточного фривэя.
Два раза они останавливались на трассе по требованию патрулей, дважды Флэннеган предъявлял свою осваговскую книжку. Третья остановка была в Карасу-Базаре.
…Эти трехэтажные продолговатые корпуса с неуклюжей претензией на ампир Артем не спутал бы ни с чем. Карасу-Базарское офицерское училище, порог которого он в первый раз переступил младшим унтер-офицером, а в последний раз – подпоручиком…
Флэннеган припарковал машину рядом с черным «руссо-балтом». Выходя, Верещагин заметил штабные номера. Осваговец сделал знак набросить капюшон – здоровенный, как у францисканца. Артем чувствовал себя полным идиотом.
Они свернули за угол и прошли служебным входом.
– На второй этаж, – тихо сказал Флэннеган. – В кабинет директора.
Артем усмехнулся. Эта дорожка была хорошо знакома и натоптана тысячами кадетских ботинок. Здесь, в этих кабинетах и залах с алебастровыми потолками из аристократических сынков и ретивых унтеров делали офицеров и джентльменов. Стратегия и тактика. Организация и системы вооружений. Снабжение и теория управления. Математика и физика. Фехтование, стрельба, выездка и рукопашный бой. Кабинет директора он посещал дважды: один раз просил об увольнении, чтобы поехать на европейский кубок по скалолазанию в Италию, второй раз – когда умер дед.
Предосторожность оказалась излишней. В коридорах они никого не встретили.
…Осваговец сел за стол, сделал приглашающий жест в сторону стула. Артем уселся верхом, положив скрещенные руки на спинку.
– Четверть четвертого. У нас есть полтора часа на разговор, – капитан второго ранга посмотрел на часы.
Верещагин чувствовал себя, в общем-то, выспавшимся. Похоже, он превратился в ночную пташку.
– Возникает чувство ностальгии, Арт?
– Нет, – сказал Верещагин.
– Как вы стали офицером?
– Получил рекомендацию от командира своей роты… Это есть в моем личном деле.
– Ваше дело я уже знаю как «Pater Noster». Но о личной мотивации в нем ничего не сказано.
– Я хотел изучать историю…
– Вы поступали в Симферопольский университет и набрали проходной балл.
– Семья отказалась оплачивать мое обучение, до стипендии я не добрал два балла.
– Семья отказала, потому что вы переспали со своей троюродной сестрой и бросили ее? За это ваш дед и лишил вас наследства?