Операция «Отоньо». История одной акции ЦРУ
Шрифт:
— Какие планы? Что мы можем ему предложить? К тому же я ничего не понимаю в военных проблемах. Кем он будет командовать?
— Не спорь, Мариу. Речь идет о серьезных делах. Давай сядем и сочиним письмо. Бери быка за рога. Скажи, что ты нашел человека, согласного финансировать переворот в Португалии. С гарантиями, конечно.
— Кто же согласится бросать деньги на ветер?
— Не дури, Мариу, нам нужен не человек, а идея. Я не узнаю тебя сегодня. Мы же говорим о приманке, о том, чего нет в природе и не будет. Главное, фантазия, я бы сказал размах
— Но я должен указать людей, которые согласятся участвовать в операции.
— Главное — сделать ему предложение. А там посмотрим.
— Но ведь у генерала может быть свой план.
— Твой должен быть эффектнее.
— А если он станет советоваться со своими друзьями в Бразилии?
— Во-первых, у него их там почти нет. А во-вторых, сенсацию никогда не готовят, сообщая о ней встречному и поперечному. Ты его напугай, напиши, что ПИДЕ заслало в Бразилию полно своих агентов. Что он, захочет провалиться, как с операцией «Бежа»? Отнесется он к твоему письму серьезно — станешь единственным организатором предстоящей операции. Все вопросы генерал станет решать только с тобой. Это главное. У нас впереди целый год. Молниеносная операция, но требует «длительной, тщательной подготовки».
— Эрнесто, ты гений. Если Делгадо даст согласие и ответит на это письмо, мы сможем превратить его в курицу, которая несет золотые яйца.
— Наконец-то я слышу мудрые речи, достойные Мариу ди Карвалью. Кстати, в конце письма обязательно передай от меня привет генералу. Пусть он знает, что я тоже в курсе этого грандиозного плана нанесения удара по Салазару.
...Утром 8 марта Аражарир Кампос вынула из почтового ящика корреспонденцию. Несколько писем из Рио, одно из Англии и конверт из Италии.
— Опять этот Арриага, — с некоторой неприязнью произнесла вслух Аражарир. Она недолюбливала долговязого португальца, хотя, казалось бы, никаких оснований для этого не существовало.
— Сеньор президент, — обратилась она к Делгадо, уже сидевшему за письменным столом, — после некоторого перерыва снова появился наш итальянский друг Арриага.
— А, Мариу Карвалью. По-моему, Аражарир, вы слишком строго относитесь к этому симпатичному человеку. Он оказал нам большую услугу, не нужно это забывать. На вас это не похоже. Какие новости он нам сообщает? Неужели опять жалуется на герцогиню?
— Нет, сеньор генерал, о герцогине ни слова. Но письмо может вас заинтересовать. Оказывается, у Арриаги есть какой-то чрезвычайно опасный, рискованный план, и подготовку к нему он уже начал совместно с Эрнесто Бизоньо, этим доктором, у которого в кармане на аэродроме оказался стетоскоп.
— Дайте-ка, дайте-ка мне письмо. Да, кажется, чрезвычайно интересно. Он говорит о знакомстве с человеком, согласным финансировать этот план. Я сейчас, сяду и напишу ему письмо, ответ.
— Может быть, немножко подождать? Пусть
— Ждать и догонять — хуже ничего не придумаешь. Решительность, напористость, действия — вот три столпа, достойных военного человека.
— Может быть, ответить ему, что вы в принципе одобряете действия Карвалью, так как о самом плане он еще ничего не сообщает?
— Да, здесь вы правы, милая Аражарир. Действительно, нельзя соглашаться с планом, не зная, каков этот план.
— Потом, почему Мариу Карвалью считает свой план единственным? Может быть, у вас тоже есть свои планы. Или он уверен, что, находясь далеко от Португалии, вы перестали думать о проведении очередных акций на родной земле?
— Я ему сообщу о наличии у меня двух разрабатываемых лично мной планов и предложу проинформировать меня, хотя бы в общих чертах, в чем заключается выдвигаемая им идея. Между прочим, Карвалью прав, высказывая опасения в отношении оппозиции. Мне тоже приходила в голову мысль о возможности проникновения агентов ПИДЕ в ряды оппозиции, проживающей в Бразилии. Каждый эмигрировавший из Португалии может выдать себя за демократа и оппозиционера. Поэтому предупреждаю вас, Аражарир, надо держать в строжайшей тайне даже сам факт получения этого письма от Мариу Карвалью. Не дай бог кто-нибудь пронюхает о нем, и вся задуманная нами операция провалится.
— Сеньор генерал, вы уже говорите о «нашей операции»?
— Да, да, в этом ничего нет странного. Видимо, у Карвалью появилась прекрасная идея, почему же ее не поддержать? Сегодня я тщательно отредактирую текст письма, который вы завтра рано утром отнесете на почту.
— Так что ж, мистер Твидди, на этого Матузолеле Туба можно положиться? Я не имел серьезных дел с этими нигерами, хотя и работал в Бразилии. Там их полным-полно. Я могу говорить с ним откровенно? — спросил Уолтерс руководителя Африканского отдела ЦРУ.
— Меня удивляет ваш вопрос. О какой откровенности может идти речь? Мы давным-давно выбросили это словечко из лексикона. Матузолеле стоит «компании» ежемесячно 10 тысяч крузейро, и доверять ему можно в пределах этой суммы. Военному атташе несподручно встречаться с беглым генералом, вы дадите задание Тубе. Вам приходилось сталкиваться с этим Делгадо?
— Нет, Бронсон. Но, вероятно, он мало отличается от других генералов. По крайней мере тех, с кем мне приходилось сталкиваться.
— Падкие на деньги?
— Много амбиции и желания урвать как можно больше. Кстати, пришло донесение нашего осведомителя. Некто Родригу ди Абреу из Бразилии. Пишет, Делгадо крайне стеснен в деньгах. Считает каждый цент. Я встречусь с вашим Матузолелой, разработаю для него схему разговора, пусть он намекнет генералу о субсидиях.
— Неплохо. В мире все продается и все покупается. Если купим Делгадо, «компания» не обанкротится. Сколько может стоить португальский генерал? Пустяки.
— К тому же беглый генерал и сидящий на мели.