Операция "Рагнарёк"
Шрифт:
Черный олень вылетел на тропу, и всадник, натянув удила, остановил его всего в нескольких футах от Мелисенты. Высокий мужчина с разметавшимися по плечам темными волосами и горящим взглядом угольно-черных глаз соскочил на землю, пристально вглядываясь в незнакомку.
— Ты нарушила границу, дева, — в голосе мужчины сквозила надменность, граничащая с презрением, — назови себя, чтобы я знал, с кого мне просить выкуп за пленницу.
— Ты слишком скор на подсчет своей выгоды от еще не состоявшейся сделки, — улыбнулась Мелисента, — и я знаю тебя, Князь Дома Эйлиль, Готфрид Коварный.
Его черная туника, отделанная серебром, с вышитым на груди гербом – серебряным драконом на черном поле среди четырех звезд – подсказала ей имя не хуже самого Готфрида.
— Ты не слишком-то вежлива, дева, — сердито сказал Темный Князь, — и я готов к тому, что цена выкупа снизится после того, как я пущу тебе кровь. Не волнуйся, твое прелестное личико останется в целости.
— Я спешу, — Мелисента сделала шаг вперед, все еще не касаясь рукояти меча за спиной, — моя мать, Княгиня Уна, ждет меня. И я сомневаюсь, что Князь Фионнбар расплатится с тобой звонкой монетой за вред, который ты мне причинишь.
— Принцесса! – насмешливо поклонился Готфрид, срывая с головы маленькую черную шапочку, украшенную пером серебристого фазана. — Прекрасная Мелисента. Возможно, я действительно не стану просить за тебя выкуп. Зачем возвращать такое сокровище?
Синие глаза полыхнули опасным огнем, и земля под ногами Князя Эйлиль побежала мелкими трещинками. Темные гибкие стебли травы рванулись вверх, оплетая его ноги. Он взмахнул рукой, и травинки исчезли, на мгновение вспыхнув голубоватым пламенем и рассыпавшись тонкой золой.
Над головой Мелисенты еще громче зазвенели стальные листья, падая, истончаясь, превращаясь в узкие сплетающиеся цепочки, обвивая ее руки, плечи, спину. Принцесса замерла, синяя жилка от напряжения выступила на лбу. Она давно не сражалась. И очень давно не сражалась в Грезе с достойным противником.
Цепочки рассыпались на звенья, и рой стальных бабочек рванулся в лицо Готфриду. Он снова взмахнул рукой, но опоздал, и маленькие острые крылышки резанули его лоб и щеки множеством глубоких царапин, прежде чем истаять в воздухе. Кровь темными каплями покатилась по его лицу.
— Ты дорого заплатишь за это, Дева, — зашипел он, разводя в стороны руки и сжимая кулаки. Деревья по обочинам тропы заскрипели, их черные ветви жадно потянулись к Мелисенте. Девушка успела выхватить меч в последний миг, обрубив самые настойчивые щупальца. Остальные, жалобно скрипнув, отдернулись.
— Тебе не справиться со мной Гламуром, Готфрид, — ровным голосом сообщила она, — но, возможно, мечом ты владеешь лучше. Хочешь проверить, или не станешь рисковать, навлекая на себя гнев Дома Фионна? Потому что остановить меня ты сможешь, только вонзив клинок в мое сердце. Я же сказала тебе – я спешу.
— Не спеши, — желчно усмехнулся Готфрид, — умереть ты всегда успеешь, Принцесса. Никогда не стоит умирать, не узнав, какие еще сюрпризы приготовила тебе жизнь. Ты можешь пройти. Но мы еще встретимся. Даю тебе слово Дома Эйлиль.
— Оставь его себе, — Мелисента закинула фламберг за спину, — я обойдусь и без новой встречи.
— Это не тебе решать, — усмехнулся Князь, — но судьбе. А пока – иди. Путь свободен.
Он легко вскочил на своего черного оленя и умчался в гущу расступившегося перед ним леса.
Мелисента ускорила шаг, торопясь покинуть негостеприимные владения Дома Эйлиль. К рассвету ей необходимо было вернуться – она боялась, что Войцех, не застав ее в отеле, потеряет голову и сотворит какое-нибудь безрассудство. А до Сидха Меадха путь был еще неблизкий. Но ее опасения оказались напрасны – Княгиня, словно почувствовав ее нужду, выехала навстречу дочери.
Белый единорог ждал на поляне в кругу белоснежных березовых стволов. Княгиня в зеленом, расшитом золотом и речным жемчугом платье, с черными волосами, рекой стекавшими почти до колен и синими, как у дочери, глазами, стояла, прислонившись к одному из деревьев. Улыбка, печальная и мудрая, играла на ее губах.
— Мама, — Мелисента бросилась к ней. Теперь на девушке было простое лиловое платье, с серебряной лентой пояса, меч исчез, босые ноги легко касались шелковистой травы, — мама…
— Девочка моя, — вздохнула Княгиня, обнимая Принцессу, — как это было долго…
Уже занимался рассвет, когда Мелисента повернула обратно. Теперь дорога была совсем короткой, Серебряный Путь запомнил ее, и сам заторопился вернуть туда, где она вступила на туманную тропу. Мелисента улыбалась. Она не зря проделала этот путь, а три часа, проведенных с Княгиней, вполне можно было считать сдержанным обещанием. Но главное, она получила то, за чем шла по опасной тропе, – надежду.
64. Северный квартал. Чикаго. Фьялар
— Кого ждем? – спросил Диззи.
— Сэмюэля и Пауля, — ответил Норвик, — они в отель за контрабасом поехали. Собираюсь принять участие в джеме.
— И за пишущей машинкой для Фьялара, — добавил Рамо, — возможно, он сам захочет распечатать прайс-лист.
Делия только молча кивнула. Терпение никогда не входило в перечень ее добродетелей, но Рамо был прав – у Фьялара было преимущественное право на предъявление счетов. Если, конечно, он сейчас в состоянии это сделать, — напомнила себе дроу. В том, что гном жив, девушка не сомневалась.
Наконец, журналисты вышли из такси, достав из багажника два черных футляра. Делия поручила им охрану Фуши, тащить которого внутрь было опасно, но и отпускать заложника она не собиралась. Кейс с Томпсоном вызвался подержать Диззи, Норвик любовно огладил отцовский топор, и Делия кивнула Кэти.
— Звони. Мы заходим, пока кто-нибудь из прохожих не обратил внимания на «контрабас».
Таможиус с сожалением положил скрипку на стол, вглядываясь в замутненные болью глаза Фьялара. В таком состоянии его гость вряд ли был способен воспринимать музыку во всей ее гениальности, а держать Фьялара на грани боли и напряженного внимания с каждым часом становилось все труднее. Однажды Кужлейка пробовал лечить одного из своих невольных слушателей собственной кровью, но результат оказался плачевным – восторги гуля были вызваны не столько игрой Таможиуса, сколько кровавой связью, и чистота эксперимента была нарушена.