Оперативный псевдоним «Ландыш»
Шрифт:
А Оле пришлось учиться засыпать после Анны Семеновны, которая долго-долго ворочалась, вставала покурить в форточку, отчего сон вообще исчезал.
Когда деньги испарились, Оля пала духом.
– Так. Понятно, – вынесла вердикт Анна Семеновна. – Убираешь комнату, в очередь коридор, а я тебя кормлю. Кстати, отоварь-ка мой паек.
В пайке нашлись тушенка, сахар, папиросы, чай и зеленый кофе.
– Ну вот и живем. Кофе в другой раз не бери. Лучше папиросы. И сгоняй в деканат. Тебе стипендию
Теперь денег хватало на хлеб, трамвай и даже на кино, куда они сходили вместе с Анной Семеновной.
К декабрю группа научилась читать на немецком. Стало еще тоскливее. Было просто невозможно слушать исковерканные слова.
«Как она терпит, – думала Оля, разглядывая молодую симпатичную преподавательницу. – У нее, наверное, все кипит внутри».
– Камрад Ольга, – тотчас раздался голос женщины. – Вы бы внимательнее слушали. Скоро и до вас дойдет очередь. А вы, может быть, еще хуже будете произносить слова.
И куда подевалась теплая улыбка и симпатия преподавательницы? Откуда взялось столько неприязни?
– Слушаем вас, камрад Ольга. Прочитайте тот же абзац. Вы знаете, что такое абзац?
Оля кивнула и начала что-то испуганно лепетать.
– Громче, не стесняйтесь! – ехидно сказала преподавательница. – У вас только что было такое хорошее настроение. Что же вы?
«Действительно, – подумала Оля. – Что это я?»
Но голос не подчинялся ей.
– Вы не готовы? Жду вас после занятий!
Преподавательница отвернулась от Оли, продолжая так же улыбаться.
«За что она меня так?» – пронеслось в голове у Оли, а вслух она сказала по-немецки:
– Я хорошо готова к занятию. Но с удовольствием приду к вам еще раз. Уточните, пожалуйста, время.
Женщина вздрогнула, но промолчала. Лишь в конце занятия, когда Оля проходила мимо нее, неожиданно спросила на немецком:
– Вам, вероятно, очень скучно на занятиях? Я поговорю о вас на кафедре. Вы стараетесь, это заметно.
– Благодарю вас. Но меня все устраивает, – ответила Оля и ушла.
Это слово – «стараешься» – неслось отовсюду. Результаты были не так важны. Главное, чтобы было заметно старание, которое, как известно, легко имитировать.
На следующем занятии Олю попросили сходить за мелом в преподавательскую. В тесном кабинете Олю уже ждали.
– Проходите, Ольга, – на немецком начал разговор мужчина. – Представьтесь и расскажите о себе.
Отступать было поздно. Мужчина задавал вопросы, женщина попросила почитать и написать под диктовку.
– Как писать? Могу готическим шрифтом. Могу простым…
– Дома говорили на немецком? – спросил мужчина.
– Нет. Что вы!
«Это ты, положим, врешь, – подумал мужчина. – но неважно».
Мужчина говорил на правильном немецком, без акцента, очень просто. А вот женщина знала язык потрясающе.
– Ты слышишь разницу между нами? – спросила она Олю.
– Да. Вы говорите на каком-то диалекте…
– Правильно. А какой диалект у тебя?
– Не знаю.
Это тоже была ложь. Оля знала, что говорит даже не на немецком, а на швейцарском немецком, который отличается и произношением, и выражениями, и даже некоторыми словами и оборотами.
– Я хочу предложить вам, Оля, позаниматься языком на нашей базе. С институтом я договорюсь.
– А как же сессия?
– Если вы окажетесь нам полезной… Неважно. Будет видно. Жду вас в воскресенье возле станции метро «Арбатская» в девять часов. А сейчас идите на занятие. И никому ничего не рассказывайте.
– А как же мел?
– Ах, да! Мел! Пожалуйста.
Мела никто в классе не ждал, вопросов не задавали.
Анна Семеновна на отъезд отреагировала спокойно.
– Вещи все забирай. Не хочу, чтоб приезжали и рылись тут у меня. Не подойдешь – хорошо, возвращайся.
В воскресенье рано утром к дому Анны Семеновны подъехала машина. Оля, увидев знакомого мужчину, вышла сама.
– Слушай, Оля, – напутствовала ее Анна Семеновна. – Я таких номеров машин не знаю. Будь осторожна.
Больше они не встретились.
Ольгу привезли за город, на какую-то дачу: небольшая территория, высокий забор, бревенчатый дом.
– Вы сразу с чемоданом? Может, и правильно, – в машине сказал мужчина. – Вопросов не задаете – тоже правильно.
В доме было несколько человек, но их присутствие скорее угадывалось.
– Вот ваша комната. Располагайтесь. Скоро позовут пить чай.
К чаю спустились трое: Оля, ее провожатый и средних лет женщина. Разговорились на немецком.
– Предложите нам чай. Будьте хозяйкой, Ольга, – произнесла женщина – несомненно немка.
Оля сделала все так, как делали бабушка и Матильдочка. Она аккуратно размешала заварку ложечкой, нашла салфетку, вдела ситечко в носик чайника. Приятным, как любила повторять бабушка, голосом Оля позвала всех к столу, слегка поклонившись. Стоя налила чай в чашки, открыла сахарницу и взяла в руки молочник.
– Может быть, фрау желает сливки? Не уверена, что они есть, но могу спросить. Еще сахар, герр?
Мужчина вопросительно посмотрел на женщину.
– Безукоризненно, – ответила она. – Как в лучших домах Германии. Даже голос меняет за столом. Кстати, что вы будете делать с этим пятном на салфетке? – уточнила она у Оли.