Оплодотворенная человеком-волком
Шрифт:
— Подстриги их в интересные формы, какие захочешь, — говорю я ей. — Объединение домовладельцев и так достаточно жалуется, что значит еще одна жалоба?
У нее на лице появляется легкомысленное выражение, как будто она может просто принять мое предложение. Я надеюсь, что она это сделает. У нее талант к растениям, точно так же, как она умеет ухаживать за всем в своей жизни.
Оказавшись в доме, я бросаю ключи у входной двери и провожу Ди следом за собой.
— Уборная? — тут же спрашивает она, и мне интересно, как долго она
— Дальше по коридору, справа, — говорю я, указывая на холл. Она кивает и убегает трусцой, как будто это стало очень срочно.
Пока ее нет, я готовлю апельсиновый сок и чай со льдом, затем принимаюсь за салат. Я обжариваю нарезанный четвертинками инжир, затем достаю гриль, чтобы приготовить куриную грудку, которую специально для этого замариновал на ночь. Когда Ди возвращается, она садится за кухонный столик, чтобы наблюдать, как я готовлю.
Я изо всех сил стараюсь показать себя с лучшей стороны. Я хочу, чтобы она увидела, что я могу со всем справиться, что она не была бы вынуждена готовить и убираться, если бы приняла мое предложение. Если бы она только знала, как долго я приводил это место в презентабельный вид прошлым вечером.
— У тебя хороший дом, — небрежно говорит она, пока ест. Она изучает открытую гостиную рядом с кухней, где мы сидим за маленьким обеденным столом у окна. — Зарплата врача, да?
Посреди смеха я давлюсь едой. Она бросает на меня обеспокоенный взгляд и встает, как будто может попытаться повторить маневр Геймлиха, но я отмахиваюсь от нее и проглатываю салат, застрявший у меня в горле.
— Блин, извини, это было очень глупо. — Ди потирает затылок. — Поскольку ты фактически платишь мне зарплату.
Я бью себя в грудь, качая головой.
— Нет, нет. Ты права. Это единственная причина, по которой я вообще мог рассматривать DreamTogether, — я отпиваю немного воды. — И я не возражаю, что деньги идут тебе. Моему детенышу.
Возможно, мне не стоило говорить эту последнюю часть, потому что ее глаза немного темнеют, и она отводит взгляд на абстрактную зеленую картину на стене. Затем она откусывает еще кусочек от своей еды и мурлычет от удовольствия.
— Да, хорошо, я понимаю, что ты имеешь в виду, говоря, что эта еда не подходит для детей, — говорит она, закусывая курицей. — Хотя это чертовски вкусно.
Я преисполняюсь гордости, зная, что могу преподнести ей салат так, как ей действительно нравится.
— Ты будешь есть его вместо хлопьев? — спрашиваю я.
— В любой день, когда захочешь.
Но сейчас она выглядит еще более задумчивой, ее брови плотно сдвинуты, когда она заканчивает есть. Интересно, куда она ушла в своих мыслях, потому что до сих пор я думал, что все идет хорошо.
— Хочешь посмотреть? — спрашиваю я ее, когда она допивает последнюю каплю чая, затем вздыхает и похлопывает себя по животу.
— Что именно? — Спрашивает Ди.
— Детскую.
Ее глаза округляются, а затем по ее лицу пробегает
— Конечно, — внезапно говорит она, вставая. — Покажи мне.
Я поднимаюсь на ноги и веду ее вверх по лестнице, на второй этаж. Здесь есть перила, с которых открывается вид на большой открытый этаж внизу.
— Не волнуйся, — говорю я, когда она выглядывает за борт. — Я поставил там специальное ограждение, чтобы она не смогла проскользнуть.
Я слышу, как Ди выдыхает, и улыбаюсь про себя, ведя ее по коридору, прочь от моей спальни.
Я купил дом с четырьмя комнатами, до сих пор не уверен зачем. Одна из них — мой домашний офис, которым я пользуюсь редко. Другая — детская, а еще одна — комната для гостей, в которой тоже никогда не бывает посетителей.
Затем есть хозяйская спальня, которую, возможно, когда-нибудь я тоже смогу ей показать.
Делай это медленно, с ее скоростью, говорю я себе.
Я открываю первую дверь слева и отступаю в сторону, чтобы пропустить Ди. Но в тот момент, когда она оказывается внутри, она ахает и замирает в дверном проеме.
Я начал украшать детскую еще до того, как DreamTogether приняли меня, просто из надежды. Однако, как только я встал на учет, я обезумел, выбирая для нее все, что хотел. Обои кремово-желтого цвета с игривыми завитушками, идеально подходящие для детских глаз, ищущих новые формы. Я повесил мобиль над кроваткой, которую сам покрасил в белый цвет с желтыми вставками. Пеленальный столик тоже в тон, а по углам с потолка свисают корзины с мягкими игрушками животных. В ккомнате есть уголок для чтения с тонкими занавесками, где, как я представлял, я буду сидеть со своим детенышем на коленях и учить его произносить слова в книжке с картинками.
Внезапно я слышу плач Ди, и моя голова в тревоге поворачивается к ней. Я не могу видеть ее лица с того места, где стою позади нее.
— Ди? — спрашиваю я, проводя рукой по ее спине. — Ты…
— Это так мило, — хнычет она, вытирая лицо. — Ты хоть представляешь, как… насколько это мило и чудесно? И ты все готов сделать сам.
— Таков был план, — говорю я нерешительно. До тебя, хочу я добавить.
Она просто кивает, все еще плача.
— Чертовы гормоны, — ворчит она, вытирая еще больше слез.
— Мы можем уйти, если ты хочешь, — я выхожу обратно в холл, но Ди качает головой. Она поворачивается ко мне лицом, и ее глаза покраснели, на щеках появились розовые дорожки. Все, что я хочу делать, это обнимать ее, пока эти слезы не прекратятся.
— Послушай, — говорит она довольно резко. — Я не собираюсь обещать тебе, что буду чьей-то мамой. Я не знаю, готова ли я к этому.
Я могу полностью ее понять. Это не то, на что она подписывалась.
— Я не жду, что ты что-то будешь обещать, — говорю я.