Оползень
Шрифт:
– А потом что?
– А потом вернусь на Северо-Западные территории.
– На кого ты там работаешь?
– Ни на кого, на себя.
Я рассказал ей немного о своей работе.
– Я вел там разведку полтора года и кое-что нашел. Это позволило мне протянуть еще пять лет. Но это время было неудачным, потому я и подрядился к Маттерсону – надо обеспечить мои дальнейшие изыскания.
Она задумалась.
– Ищешь холостую жилу, тыкая пальцем в небо?
– Что-то вроде этого, – согласился я. – А ты чем занимаешься?
– Я – археолог, – сказала она неожиданно.
– Ну! –
Она встрепенулась и посмотрела на меня.
– Я не дилетант, Боб. Я не какая-нибудь богачка, которая носится со своим хобби, пока не вышла замуж. Я работаю в этой области, почитай мои статьи.
– Да что ты так отбиваешься? Я верю тебе. Где ты ведешь свою разведку?
Она засмеялась.
– В основном на Ближнем Востоке, хотя я делала раскопки и на Крите. – Она показала на статуэтку женщины в юбке с оборками и с обнаженной грудью. – Вот это – с Крита. Правительство разрешило мне взять ее.
Я взял статуэтку в руки.
– Это Ариадна?
– Я тоже так думаю. – Она посмотрела в окно. – Каждый год я стараюсь вернуться сюда. Средиземноморье такое голое и без лесов, меня тянет в родные места.
– Я понимаю.
Мы проговорили еще долго, пока не погас огонь. О чем мы говорили, я толком не помню, просто обо всяких обычных вещах, что составляют жизнь каждого. В конце концов она сказала:
– Меня клонит в сон. Который час?
– Два часа.
Она засмеялась.
– Ничего удивительного. – Она помолчала. – Если хочешь остаться, есть лишняя кровать. Возвращаться в лагерь уже поздно. – Она строго посмотрела на меня. – Но запомни: никаких заигрываний. Будешь приставать – тут же вылетишь вон.
– Хорошо, Клэр. Не буду, – обещал я.
Спустя два дня я вернулся в Форт-Фаррелл. Как только я добрался до своей комнаты в гостинице Дома Маттерсона, то первым делом наполнил ванну и забрался в нее, чтобы предаться любимому занятию: лежать в воде, попивая что-нибудь крепкое и обдумывая свои дела.
Я покинул дом Клэр на другое утро после нашей встречи. К моему удивлению, она была сосредоточенна и замкнута. Правда, она приготовила отличный и вполне подходящий для мужчины завтрак, но так поступила бы любая хозяйка просто по привычке. Я решил, что, может быть, она сожалела о сближении с врагом, в конце концов, я ведь работал на Маттерсона; а может быть, ее все же задело то, что я на самом деле не приставал к ней. Женщин никогда толком не поймешь.
Во всяком случае, когда мы прощались, она вела себя весьма сдержанно. Когда я сказал, что ее дом будет стоять на берегу нового озера, как только Маттерсон построит плотину, она взорвалась:
– Маттерсону не удастся затопить мою землю. Можешь передать ему, что я вступаю с ним в борьбу.
– Хорошо, я передам ему.
– Ну, иди, Бойд, У тебя, я думаю, дел по горло.
– Да, – сказал я. – Но я их не буду делать на твоей земле. – Я взял свое ружье. – Выше голову, Трэнаван.
И ушел. На полдороге я оглянулся, но все, что смог увидеть, была фигура Джимми Вейстренда, стоявшего на возвышении; по-ковбойски расставив ноги, он смотрел мне вслед, словно проверяя, действительно ли я удалился.
Закончить разведку маттерсоновских владений было делом недолгим, я вернулся в свой лагерь рано и почти весь день еще слонялся вокруг, пока не прилетел вертолет. Через час я уже был в Форт-Фаррелле и нежился в ванне.
Я плескался в воде и уточнял план своих действий. В комнате зазвонил телефон, но я не обратил на него внимания, и он смолк. Сначала я должен был встретиться с Маттерсоном, затем мне хотелось повидать Мак Дугалла, чтобы проверить некоторые свои подозрения. Все, что оставалось сделать дальше, – написать отчет о разведке, получить деньги и успеть на автобус из города. Ничто, кроме некоторых личных переживаний, с Форт-Фарреллом меня больше не связывало.
Телефон зазвонил снова, и я выбрался из ванны. Звонил Говард Маттерсон. Он оказался раздосадованным, что его заставляют ждать.
– Я слышал о вашем возвращении, – сказал он, – и уже жду вас.
– Я тут полирую ванну, – сказал я. – Когда буду готов, повидаюсь с вами.
Некоторое время он переваривал это. Полагаю, что он не привык к тому, чтобы ждать кого-то. Потом он сказал:
– Хорошо, давайте побыстрее. Как ваша экспедиция?
– Так, ничего особенного. Расскажу обо всем при встрече. В двух словах: серьезных оснований для горной добычи в долине Кинокси нет. Подробно все напишу в отчете.
– Ага, это именно то, что я хотел знать, – воскликнул он и повесил трубку.
Я, не торопясь, оделся и отправился в его контору. Теперь мне пришлось ждать еще больше, минут сорок. Наверное, он решил по тому, как я с ним говорил по телефону, что я заслуживаю этого. Но, когда я, минуя его секретаршу, вошел наконец в его кабинет, встретил он меня достаточно дружелюбно.
– Рад вас видеть, – сказал он. – С вами ничего не случилось?
Я поднял брови.
– А что, могло что-то случиться?
Улыбка застыла на его лице, словно не зная, исчезать ей или оставаться, потом все же осталась.
– Конечно, нет, – произнес он сердечно. – Вы же человек опытный, я знаю.
– Спасибо, – сказал я сухо. – Впрочем, кое-кому я помешал. Я вам, пожалуй, скажу об этом, потому что могут последовать жалобы. Знаете некоего Джимми Вейстренда?
Маттерсон прикуривал сигару.
– В северной части? – спросил он, не глядя на меня.
– Да-да. Дело дошло до кулаков. Но я справился с этим делом, – заметил я скромно.
Маттерсон выглядел удовлетворенным.
– Значит, вы провели разведку целого района?
– Нет, не провел.
Он нахмурился.
– Нет? Почему?
– Потому что я не дерусь с женщинами. Мисс Трэнаван категорически не разрешила мне проводить работы на ее земле от имени Корпорации Маттерсона. – Я наклонился вперед. – По-моему, вы сказали мистеру Доннеру, что уладите этот небольшой вопрос с мисс Трэнаван. Как оказалось, вы этого не сделали.
– Я попытался с ней связаться, но ее не было на месте. – Он забарабанил пальцами по столу. – Жаль, но тут уж, я думаю, ничего не поделаешь.