Оппенгеймер. Триумф и трагедия Американского Прометея
Шрифт:
Кете Виссеринг была красива и величава. Короткое время она была обручена с кузеном Вильгельмом Кейтелем, впоследствии получившим при Гитлере чин фельдмаршала и в 1946 году осужденным и повешенным в Нюрнберге как военный преступник. В то время как мать возила маленькую Китти в Европу гостить у «королевской» родни, отец, напротив, взял с нее слово никогда никому не говорить о предках голубой крови. Став молодой женщиной, Китти все же иногда намекала, что происходит из благородного семейства. Друзья семьи запомнили, что ей приходили письма от немецких родственников с пометкой «Ее высочеству Кэтрин».
Во время Первой мировой войны Пюнинги, как и многие другие немецкие иммигранты, иногда переживали трудные времена. В качестве подданного враждебного государства Франц Пюнинг был взят местными властями под наблюдение, и даже юная Китти с трудом находила
В высшей школе Китти училась с переменным успехом. Сначала поступила в Питсбургский университет, но еще до окончания года уехала в путешествие по Германии и Франции. Затем несколько лет училась в Мюнхенском университете, Сорбонне и Университете Гренобля. Основное время, однако, проводила в парижских кафе в компании музыкантов. «Я уделяла мало внимания учебе», — вспоминала Китти. Через день после Рождества 1932 года она сгоряча выскочила замуж за одного из молодых людей из ее окружения, родившегося в Бостоне музыканта Фрэнка Рэмсейера. Через несколько месяцев она обнаружила дневник мужа, который тот вел зеркальным письмом, и поняла, что вышла замуж за наркомана и гомосексуалиста. Вернувшись в Америку, Китти поступила в Висконсинский университет, где начала изучать биологию. 20 декабря 1933 года суд в Висконсине удовлетворил ее иск об аннулировании брака на основании доказанного непристойного поведения мужа.
Через десять дней Китти пригласили на новогоднюю вечеринку в Питсбурге. Ее подруга Сельма Бейкер сообщила, что повстречала «настоящего» коммуниста, и предложила Китти встретиться с ним. «Мы обе ни разу не видели живого коммуниста, — вспоминала Китти, — поэтому нас разбирало любопытство». В тот вечер она познакомилась с Джо Даллетом, двадцатишестилетним сыном богатого бизнесмена из Лонг-Айленда. «Джо был на три года старше меня, — вспоминала Китти. — Я влюбилась в него прямо на вечеринке и никогда не переставала любить». Через шесть недель она уехала из Висконсина, чтобы выйти за Джо Даллета замуж и жить с ним в Янгстауне, штат Огайо.
«Красивый был, сукин сын, — вспоминала одна из подруг, — просто роскошный парень». Высокий, поджарый, с густой копной темных вьющихся волос, Даллет, казалось, имел способности ко всему на свете. Он родился в 1907 году, бегло говорил по-французски, с легкостью играл классику на пианино, разбирался в диалектическом материализме. И мать, и отец Джо были американцами в первом поколении с немецко-еврейскими корнями. К тому времени, когда Джо стал подростком, его отец заработал немалое состояние на торговле шелками. Джо с сестрами посещал синагогу зажиточной еврейской общины в Вудмере, Лонг-Айленд, но, когда ему исполнилось тринадцать лет, отказался принимать бар-мицву. Некоторое время он ходил в частную школу, а осенью 1923 года поступил в Дартмутский колледж. К этому времени он успел превратиться в политического радикала и на каждом шагу воинственно отстаивал «пролетарские идеалы». Однокурсники по Дартмуту видели в нем чудака и «белую ворону». Провалив большинство предметов, Даллет бросил колледж посередине второго курса и устроился на работу в нью-йоркскую страховую компанию. Несмотря на успех, он в один прекрасный день в отвращении уволился с работы и буквально с нуля начал новую жизнь рабочего. Эту метаморфозу, возможно, вызвала казнь анархистов итальянского происхождения Николы Сакко и Бартоломео Ванцетти в августе 1927 года. «Трудно предсказать, что бы из меня получилось, — писал Даллет своей сестре, — если бы 22 августа 1927 года в Массачусетсе не поджарили на электрическом стуле парочку “макаронников”».
Полный решимости «задушить в себе признаки бывшей беззаботной жизни», Даллет сначала устроился на работу социальным работником, а затем докером и шахтером. После вступления в 1929 году в Коммунистическую партию он написал встревоженной семье: «Уж теперь вы наверняка видите, что я делаю то, во что верю, то, что хочу делать, делаю лучше всего и больше всего люблю делать… вы должны видеть, что я по-настоящему счастлив». Он провел несколько недель в Чикаго, где после выступления перед многотысячной толпой был избит «красным
В 1932 году Даллет был профсоюзным организатором в Янгстауне, штат Огайо, где в передовых рядах участвовал в беспорядочной борьбе Конгресса производственных профсоюзов за перетягивание сталелитейных рабочих в лоно этой организации. Он не боялся вступать в жестокие рукопашные схватки с нанимаемыми сталелитейными компаниями громилами. Несколько раз местная полиция, чтобы помешать выступлению на митингах рабочих, сажала его в камеру. На выборах мэра Даллет выставил свою кандидатуру от Коммунистической партии. Китти, хотя она и была женой члена партии, приняли только в Коммунистический союз молодежи, и то лишь после того, как она доказала свою преданность делу, распространяя «Дейли уоркер» на улицах и раздавая листовки сталеварам. «Перед распространением листовок Коммунистической партии у заводских ворот я обычно надевала легкую обувь для тенниса, — вспоминала она, — чтобы быстрее убежать при появлении полиции».
Китти платила десять центов членских взносов в неделю. Пара обитала в убогом общежитии, арендуя комнату за пять долларов в месяц и, как ни парадоксально, выживая на двухнедельное государственное пособие для бедных в 12,50 долларов. Их соседями по коридору долгое время были два стойких коммуниста — Джон Гейтс и Арво Кустаа Халберг, впоследствии сменивший свое имя на Гэса Холла и ставший председателем Коммунистической партии США. «В доме была кухня, — вспоминала Китти, — но плита дымила, и готовить на ней не было никакой возможности. Мы питались два раза в день в грязной закусочной». Летом 1935 года она исполняла обязанности «литературного агента» партии, то есть убеждала партийцев покупать и читать труды классиков марксизма.
В 1936 году терпение Китти лопнуло, и она заявила мужу, что больше не в состоянии жить в таких условиях. Вся жизнь Джо была посвящена партии. Хотя Китти не отреклась от своих политических взглядов, между супругами стали часто происходить ссоры. По словам общего друга Стива Нельсона, Джо «чересчур догматично реагировал на ее нежелание проявлять верность партии с такой же силой, как это делал он». В глазах Джо его жена вела себя как незрелая «интеллигентка среднего класса, не способная войти в положение рабочего класса». Китти гневно отвергала подобное высокомерие. Прожив в крайней нужде два с половиной года, она объявила, что им следует расстаться. «Бедность все больше и больше угнетала меня», — вспоминала она впоследствии. Наконец, в июне 1936 года Китти сбежала в Лондон, где ее отец получил заказ на сооружение промышленной печи. Некоторое время она не получала от Даллета никаких известий, как вдруг обнаружила, что письма перехватывает ее мать. Китти созрела для примирения и была рада услышать, что муж собирался приехать в Европу.
В начале 1937 года Даллет решил вступить добровольцем в коммунистическую бригаду, ведущую борьбу с фашистами на стороне испанской республики. Он и его старый приятель по партии Стив Нельсон отправились в Европу в марте 1937 года на борту круизного лайнера «Королева Мэри». Джо не разлюбил Китти и сказал Нельсону, что надеется помириться с женой.
Китти ждала мужа на причале во французском порту Шербур. Они вместе провели неделю в Париже, Нельсон таскался за ними следом. «Я был лишним, — вспоминал Нельсон. — Китти, молодая, красивая женщина, меня впечатлила. Не очень высокая, с короткими, светлыми [sic] волосами и очень приветливым характером». Она привезла из Лондона достаточно денег, чтобы троица могла остановиться в приличном отеле и обедать в хороших французских ресторанах. Нельсон запомнил, как, смакуя экзотические французские сыры и прихлебывая вино, слушал доводы Китти в пользу того, что она должна быть рядом с мужем на поле битвы в Испании. Проблема заключалась в том, что Компартия не разрешила своим членам брать жен на войну. «Джо кипел от возмущения, — вспоминал Нельсон совместные обеды. — Говорил: “Это чистой воды бюрократия. Она могла бы выполнять много разной работы — например, водить санитарную машину”. Китти горела желанием ехать с ним». Однако все их попытки обойти правила ни к чему не привели. В конце недели Даллет был вынужден оставить Китти и уехать в Испанию с Нельсоном. В последний день перед отъездом Китти повела Даллета и Нельсона в магазин и купила им теплые фланелевые рубашки, рукавицы с шерстяной подкладкой и шерстяные носки. После чего отправилась назад в Лондон ожидать возможности присоединиться к мужу. Они часто переписывались, Китти завела привычку каждую неделю посылать мужу новую фотографию.